33 Эрнцайта - 2 Брауцайта
Утром на “Черную розу” докеры погрузили уголь, придется нам до Гриссенвальда дышать тяжелым черным воздухом с сажей. Ванда присоединилась к нам и хотела заплатить, но я позволила ей ехать бесплатно. В доках меня проводил Ханс-Питер, он поблагодарил за посох и сказал, что через пару недель отправится обратно в Альтдорф. Я не могла сказать, когда вернусь, поэтому просто обняла его на прощание. В этот раз погода на реке успокоилась: никакой осенней метелицы. Наш путь лежал сначала до таверны вблизи Ахерна, где по рассказам Уве произошел налет зверолюдов. Затем нужно было остановиться в Штиргау, чтобы по бумаге получить деньги от семьи Вассерхунд, а уж потом конец пути — Гриссенвальд. Пока мы плыли, я заметила, что у Фенни проблема с деньгами, и предложила заключить контракт. Дварф отказался, разъяснив традиции своего народа: подобные ему дави служат телохранителями у танов, и не получают за это плату, как, например, наемники. Тан в свою очередь полностью обеспечивает и снабжает снаряжением подчиненного. Мы договорились на похожую схему: пока Фенни со мной, я оплачиваю его ночлег и еду.
Остановившись в Ахерне, мы перекусили, пополнили запасы и узнали пару слухов. Диэля Ульрикссона видели в “Плети пилигрима” — таверне, в которую мы и собирались посетить. Он туда заходил со своей свитой и учинил проблем хозяину. Говорят, пришел откуда-то из Драквальда. По реке ближе к Кемпербаду речники находят много трупов, причем в других местах такого нет. В Гриссенвальде люди злятся на дварфов, денег в городе меньше перестало водиться, а еще там ведьма живет, Ангела Хебамм. Она — бывшая повитуха семей Хольсвиг-Шлиссштейн и фон Либвиц, однако сейчас, говорят, помогает мутантам и культистам. Деревенькой Виттгендорф сейчас совсем никто не управляет, замок пустой, хотя и не так давно там можно было жить. К северу от Штиргау на острове Лорелей по слухам живет женщина-эльф, которая пением отвлекает суда так, что они о камни разбиваются. Однако место красивое, туда ходят молодые пары с амулетами Таала, чтобы обвенчаться. За пределами Рейкланда в Остланде великий князь собирает армию для похода на Талабекланд.
В таверне “Плеть пилигрима” нас встретил очень уставший хозяин Имротен, мужчина в возрасте и с деревянным протезом ноги. Он почему-то очень напугался и попятился при виде храмовника и жреца. Нетрудно было догадаться, почему: мужчина принимал в своей таверне ложного жреца Диэля, его помощники выпили и унесли с собой почти все пиво. Имротен опасался, что Гримальд обвинит его в содействии с еретиком. Имротен рассказал, что “Плеть пилигрима” раньше была популярным местом у паломников, идущих к мощам Сигмара в Хегеркрипс, однако сейчас заведение часто пустеет. Дочка хозяина принесла нам бесплатной похлебки и разбавленного пива.
Гримальд заверил, что тавернщику ничего не грозит, однако он должен рассказать больше о лжепророке. Как оказалось, Диэль со свитой занял весь зал таверны, отправил хозяина и прислугу наверх, и принялся обсуждать планы. По словам Имротена, жрец был в поисках какого-то козлорогого. Где-то один-два месяца назад в “Плети пилигрима” появлялся Уве с какой-то странной женщиной: молодая, но не красавица, богатая, с сильным парфюмом, в котором сочетались запах роз и трупов. Сразу после этого на таверну напала группа зверолюдов, хозяин обстрелял их из арбалета и еле отбился. Пока мы общались, Франк и Ванда сильно перебрали с пивом (а точнее, водой со вкусом пива) и долго о чем-то переговаривались. Как закончили обед, Гримальд поручил Имротену бесплатно кормить пилигримов, несмотря на то, что дела у него плохи, и мы отправились дальше в путь.
Через пару часов Рейк разделился на два рукава, а в центре реки был виден остров Лорелей. Меня съедало искушение остановиться там и посмотреть на рощи для влюбленных, однако каменные глыбы, окружающие землю, отталкивали от этой идеи. Нам с Софией пришлось изрядно потрудиться, чтобы заплыть в нужный рукав, не налетев на камни, но дедушка Рейк всю дорогу был милостив. Обидно, что работать приходится только нам двоим. Все время пути Гримальд сидел с книжками и молитвами в трюме, Фенни со скучающим видом глядел по берегам, а Франк читал алхимический трактат на пару с Вандой. Справедливости ради, я тоже успела немного приобщиться к литературе и прочитать руководство по волшебникам и магии.
Совсем скоро нас встретил небольшой городок Штиргау. Там, в поместье семьи Вассерхунд я обменяла свою бумагу на 5 крон и 10 шиллингов, а также попыталась получить аудиенцию у отца Уве, чтобы расспросить подробнее о его странной подруге. Слуга вынес мне 12 шиллингов с дежурными извинениями, которые означали то, что меня никто не выслушает. Напоследок я попросила слугу передать хозяину весть о том, что Уве собирается в паломничество, и вернулась на баржу. Остальные в успели в городе узнать, что тут побывал Диэль и даже успел устроить над кем-то самосуд. Кроме того, в городе видели женщину, спутницу Уве: она здесь редко появляется, последний раз — месяца три назад. Закончив дела в городе, мы двинулись к Гриссенвальду.
2 Брауцайта, Аубентаг
Под вечер нас встретил маленький, неприветливый городок с тихими улицами и мрачными людьми. Пришвартовав баржу, мы нашли ночлег в таверне “Негодяй и фляга”. В главном зале, который с натяжкой можно назвать уютным, на стенах были развешаны щиты войска Рейкланда, а за столиками пили хмурые люди. Я заплатила за ночлег для себя, Фенни и Софии, а Гримальд, Франк и Ванда справились самостоятельно. Пока готовился ужин, я предложила Гримальду посетить храм Сигмара, и Франка позвала за компанию, а то он часто отлынивает от молитвы. Путь до храма лежал через городскую площадь, и там я с удивлением для себя обнаружила знакомое лицо и наконец вспомнила его имя. Молодой парень с накинутым капюшоном сел на груженую лошадь и пошел по дороге на юг, ведущей за пределы города. Это был Эрнст Хейдльманн, студент Альтдорфского университета, которого я встретила первый раз в таверне “Экипаж и кони”, а второй — в столице, в сопровождении жреца Белады. Нужно будет узнать, что он здесь делает и куда ведет лошадь с грузом. Я проводила его взглядом и двинулась за остальными в храм.
Возвращаясь назад после молитвы, мы увидели запыхавшуюся Софию, со всех ног бегущую к нам. Девушка сообщила, что на Ванду в таверне напали дварфы и сильно покалечили. Франк почему-то больше всех взволновался этой новости (хотя есть у меня догадки) и со всех ног побежал вперед, за ним двинулись Гримальд и Фенни. Я тоже ускорила шаг, хоть и без особого энтузиазма. Не первый раз на моей памяти волшебник ссорится с дварфами. Ванда лежала недалеко от берега Рейка, под ее правой ногой растеклось большое пятно крови. Мы с Гримальдом и Франком перевязали разорванную артерию девушки, и, кажется, она еще не успела отойти в Морру. Гримальд и Фенни решили не терять времени и сразу отправиться по следам разбойников. Я безуспешно попыталась отговорить их от этой идеи, чтобы поискать дварфов завтра, но товарищи уже направились по их следам.
Мы с Франком потащили Ванду сначала в таверну и узнали у хозяина, где можно найти хирурга. Мужчина ответил, что единственный хороший лекарь в городе, Джоанна Шнее, отправилась в Ургедаль, чтобы найти там что-то для своей диссертации. Помимо женщины волшебницу может подлатать разве что подпольный цирюльник без лицензии, и нам не оставалось другого выбора, кроме как привести побитую к нему. Когда к лекарю посреди ночи завалился охотник на ведьм и волшебник, он не посмел отказаться предоставить помощь. Цирюльник осмотрел Ванду и сказал, что жить будет, но вряд ли с обеими ногами. Жизни волшебницы более ничего не угрожало, нужен только отдых да покой. Франк вызвался присматривать за Вандой по ночам, чему лекарь не стал возражать. Сильно же он к даме привязался.
Оставив огненного мага и его коллегу в доме цирюльника, я отправилась искать остальных товарищей. На барже захватила лампу, чтобы хоть что-то видеть в кромешной тьме, и побрела в сторону городской площади. Там в конце улицы, ведущей из города, услышала какую-то перебранку и знакомые голоса. Оказалось, Гримальд и Фенни нашли одного из дави, и теперь жрец пытался приказать бедному стражнику ворот арестовать разбойников. Второго дварфа тоже нашли, он валялся вдрызг пьяный недалеко от площади. Когда стало понятно, что от стражи ничего не добиться, Гримальд велел повести дварфов в таверну, чтобы там их обо всем расспросить. Фенни же не соглашался: он хотел пойти с сородичами в их поселение за городом и поговорить с местным таном. Решающий голос оказался за мной, и я встала на сторону Фенни: он все-таки лучше знает, как поступить с собратьями. Святой отец нахмурился и отправился обратно в таверну, сказав, что не выйдет за стену ночью. Стражник предупредил, что обратно в город пускают только по особому разрешению, и оставалось полагаться только на товарища.
Пока Фенни вел менее пьяного сородича, Тори, мне пришлось тащить Борви, который не соизволил прийти в себя. Дави допрашивал попутчика о произошедшем: Тори рассказал, что они с другом часто ходили в город выпить и иногда немного буянили. Сегодня сначала выпили в “Сломанном мече”, а потом пошли в “Негодяя и флягу”. Говорят, увидели там ведьму, рассердились, а она в ответ спорить и оскорблять начала. Вывели ее поговорить, и, пока девушка отбивалась, Тори силу не рассчитал и слишком сильно стукнул. А как кровь увидели, решили больше не трогать и домой пойти. Пьяный дави вообще сначала признал Фенни за своего товарища, а как тот представился, сразу присмирел и уважительно говорить начал.
Дварфийская деревушка мало отличалась от имперской: невысокие деревянные домики, в которых горел свет, хиленький частокол. Даже и не скажешь, что дави строили (этими мыслями я предпочла не делиться вслух). Тори постучался в один из домиков и позвал нас войти. Две проблемы поразили меня одновременно: первая это невыносимое облако темного, густого дыма, вывалившееся из открытой двери. Вторая — низенький дверной проем, где даже мне, небольшой девушке, пришлось пригнуться. Внутри нас встретил зал собраний, увешанный шкурами, которые успела пожрать моль. Печка здесь топилась в черную и дымила похлеще нульнских мануфактур. Группа из шести дварфов, по виду совсем не богатых, окружила большой стол, уставленный дорогой людской едой и напитками. Таном был Горим Великий Молот, тучный дави с черной бородой и кольцами на лице. Фенни представился молотобойцем из клана Железносумковых и пересказал все, что произошло в городе. Главный дави внимательно выслушал рассказ, нахмурился и поведал свою историю.
В небольшом поселении около двух дюжин дави: двенадцать ремесленников, столько же воинов и несколько женщин. Почти все из них принадлежат клану Железносумковых, однако есть парочка иноземцев, что прибились к ним. Дави раньше рыли шахту в Черных Пиках, чтобы найти золото, однако тяжелая работа не увенчалась успехом. Зато угля было навалом, его дешево продавали в город. Работали они так больше двух десятков лет, пока три года назад не пришла женщина с предложением шахту выкупить. Дварфы согласились на сделку, съехали с юга ближе к городу и отстроили лачужки, а потом полезли слухи, что новая владелица шахты нашла там золото. Дави смекнули, что то была колдунья: она сначала их зачаровала, чтобы золото не нашли и всю работу сделали, а потом их труд к рукам прибрала и начала в богатстве жить. Теперь их и с окраин города хотят выселить, да еще и обвиняют в поджоге ферм. Скорее всего, эта афера — дело рук Этельки Херцен. Фенни представил меня как Квинн Вир (почему так?), и я рассказала о том, что охочусь за колдуньей. Дави сообщили, что у неё светлые волосы чуть ниже плеч и лицо красивое, носит разную богатую одежду с золотыми украшениями. По итогам обсуждения дави договорились судить завтра Борви и Тори, а Горим поручил всем не ходить в Гриссенвальд, пока ситуация не разрешится. После этого я с облегчением вышла на улицу, и, не теряя времени, мы вернулись обратно в город.
3 Брауцайта, Марктаг
Наступило утро Марктага, не самое приятное после длительного ночного похода. Гримальд вот хорошо выспался и с легкостью проснулся к утренней молитве. Пока мы завтракали вместе с ним и Фенни, хозяин таверны попросил дать какие-то показания по поводу вчерашних побоев Ванды. Он сказал, что велено докладывать обо всех разбоях дави в городской совет, где за это даже платят. Мы переглянулись и решили не накалять ситуацию, а еще лучше — сгладить ее, лично поговорив с представителями совета. Тавернщик пожал плечами и передал, что сообщит о нашем визите секретарю.
После перекуса мы втроем отправились к Франку, охраняющему Ванду в доме цирюльника. Маг выглядел уставшим и не полностью выспавшимся (наводит на мысли о том, что же он мог делать ночью), а небесная волшебница чувствовала себя на удивление неплохо. Фенни принялся рассказывать Франку о наших успехах, но маг поспешил выпроводить всех нас от койки Ванды, чтобы потом ей все передать. Когда волшебник услышал о том, что дави будут проводить над Борви и Тори свой суд, где самым страшным наказанием станет отказ сородичей с ними говорить, он еле сдерживал гнев. Натура огненного магистра одним мгновением дала о себе знать. Фенни убеждал, что это действительно суровая кара для его народа, и Франк нехотя согласился, взяв с товарища слово, что он посодействует этому наказанию. Видимо, отсутствие возможности отомстить за Ванду его сильно ранило. Франк рассказал пострадавшей, что дварфы пойманы и будут наказаны, это, ожидаемо, не вызвало у девушки большого энтузиазма. Ванда не хотела мстить обидчикам, поэтому я попросила у неё письменный отказ от всех претензий, чтобы показать городскому совету.
После того, как цирюльник стребовал плату за дальнейший уход за Вандой, мы вчетвером направились к секретарю. На городской площади было оживленное движение: один из крестьян с костью на голове и черепушкой в руках что-то кричал активным слушателям, тоже фермерам. Наверняка это связано с очередным дварфийским погромом. Печально смотреть на хмурое лицо Фенни в городе, где все жители забыли про уважение к его народу. В здании городского совета нас встретил скучающий мужчина, типичнейший клерк за работой. Представился как Лепер Фокс, позвал писаря, чтобы задокументировать речь. Насколько было известно, совет размышляет над закрытием города от дварфов, или даже созывом армии из Кемпербада, чтобы силой выгнать братский народ с этих земель. Я попросила передать совету, что дави уже сами закрылись от Гриссенвальда, и нет причин начинать с ними конфликт на этой почве. Рассказала про то, что Фенни от лица клана Железносумковых пришел разобраться с местными проблемами и даже привез уголь по низкой цене, который местные дави уже перестали продавать. Клерк без капли интереса это слушал, а писарь царапал неразборчивые символы на своей бумажке. Было ясно, что мои слова мало что значат для совета и жителей города. Местные крестьяне уже готовы насадить дварфов на вилы за то, что они якобы жгут их фермы. А разъяренную толпу мало что остановит (кроме, может быть, жреца и охотника на ведьм?). Сегодня вот еще одна ферма сгорела, у Эрин, на берегу Рейка. Я дежурно поблагодарила клерка за прием и с остальными вышла на площадь.
Фенни хотел послушать, что же люди говорят, и я разделяла эту идею. Гримальд, однако, отказался слушать толпу и заявил, что пойдет сначала в храм, чтобы поговорить с местным настоятелем. Кажется, он не слишком поддерживает мою идею сдержать гнев жителей и предотвратить назревающую бойню. Либо просто не знает, как лучше поступить. Крестьяне на повышенных тонах говорили про то, что раньше они с дварфами друзьями были, а сейчас эти нелюди прямо на праздник разбой устроили. Уже за два десятка мертвых людей набралось со всех набегов. В общем, выгнать всех надо, и дело с концом. Как мне показалось, Фенни еще сильнее поник, однако по представителям его народа сложно считывать эмоции. Когда фермеры заметили дави, они начали кричать оскорбления и угрозы. Мы развернулись и пошли в обратную сторону, чтобы не лезть на рожон: в шлем Фенни прилетела полусгнившая брюква. Он отреагировал настолько спокойно, насколько дави вообще способен.
В “Негодяе и фляге” в разгар дня оставалось немного людей. С кухни доносился прекрасный запах запеченной говядины с корицей и миндалем в красном вине (за месяцы путешествия с ландграфиней я успела распробовать много изысканных блюд), однако на нашем столе стояла обычная овощная похлебка и метт на хлебе. С грустью поедая обед, я болтала с Фенни и Франком, ожидая отца Гримальда из храма. По возвращению наш товарищ передал детали разговора с местным настоятелем Теофилусом Тайрусом. Гриссенвальд был основан Святым Никлаусом около пятисот лет назад, и не было у города славной истории дружбы с дави, покуда он отделен от гор рекой Гриссен. Однако братский народ сигмариты здесь чтут, как и подобает честным верующим. Сам Теофилус призывает народ уважать дави, как того требует Сигмар, однако большого эффекта это не имеет. Настоятель, будучи членом городского совета, заверил, что они не собираются ничего серьезного выдвигать против дварфов и не хотят воевать. Гримальд предложил жрецу устроить в городе шествие с реликвией — пятой Святого Никлауса, чтобы успокоить толпу и воззвать к духовному очищению.
Теофилус также рассказал немного об Этельке Херцен: эта дама довольно уважаема в городе, её даже приглашали в городской совет, но она оказалась слишком занята. Приехала сюда из Нульна, проводила какие-то исследования и помогала по разным делам в городе. Тесно общалась с монастырем Шаллии, местные жрицы исключительно положительно о ней отзывались. В общем, никаких подозрений и обвинений в ереси Этелька не вызывала, Теофилус даже удивился, что Гримальд высказал об этой даме что-то плохое. Про повитуху Ангелу Хебамм настоятель сказал следующее: чепуха, да сказка для детей. Коль она жива, ей должно быть уже под три века, и никакие святилища в ее честь уж точно не ставили. Когда Гримальд спросил про Диэля Ульриксона, Теофилус нахмурился и поник: если лже-жрец покажется в Гриссенвальде, то настоятель прикажет его арестовать и отправить для суда в Альтдорф, однако он явно сомневается в справедливости обвинений. Говорит, возможно, и правда обманщик.
Пока совсем не повечерело мы с Франком занялись продажей угля и сбором сплетен у толпы. Клерк из совета связал меня с покупателем, и мы договорились на цену в 2GC за 10 st, что в оказалось в два раза больше цены закупки. Получилось весьма успешно и городу подсобить, и неплохо заработать. Часть зерна в размере 50 st. мы решили приберечь дварфам, а остальное (80 st.) продали по цене в 0,36GC за десяток. С ним не так хорошо получилось навариться, да еще и большую часть задаром отдадим. Если бы набожность не побеждала мою торговую жадность, я бы ни за что не отдала дварфам что-то бесплатно. Во время оформления сделок я пыталась выудить из купцов какую-то информацию об Этельке Херцен, но услышала мало нового: женщина уже 3,5 года живет в Черных Пиках и закупается в городе примерно каждую неделю. Франк узнал от жителей немного про пожары на фермах: каждый раз там находят лишь несколько убитых, а половина или больше пропадают без вести.
После заката оставалось сопроводить Фенни до общины его народа и перевезти туда зерно. Перед отправлением мы собрались на ужин в таверне, и каково же было мое удивление, когда хозяин вынес нам ароматной говядины. Я спросила, по какому празднику такое угощение, и хозяин ответил, что не хочет оставлять важных людей вроде нас в плохих чувствах насчет его таверны. Я была безумно рада возможности попробовать хорошую еду, какой не ела с момента расставания с ландграфиней. Правда, заплатить за неё пришлось с десяток пенни. Пока мы торговали, Фенни рыбачил на барже вместе с Софией. Девчонка ехидно мне шепнула, что улов у неё побольше вышел. За едой обсудили план на завтра: с самого утра закупаемся в дорогу и идем за город, чтобы осмотреть остатки пожарищ. Фенни воспротивился идее идти пешком, до фермы Эрин можно доплыть на барже, так как она стоит по берегу реки. Нет на свете более неприятной вещи, чем якшаться в лесу без теплого очага, мягкой постели и крыши над головой, однако пришлось настоять на пешем походе, чтобы сохранить в безопасности баржу и все имущество на ней. Гримальд и Франк меня в этом поддержали. Святой отец успел воодушевить четырех городских оборванцев, поэтому с нами отправятся помощники.
Незадолго до закрытия города я сопроводила Фенни до дварфийского поселения, передала им зерно и вернулась обратно. Франк посетил Ванду у цирюльника вместе с куском аппетитной говядины. Девушке наверняка понравился такой подарок, хотя, есть подозрение, что пряная еда не во вкусе небесных магов. После визита волшебник вызвался ждать возвращения Фенни у ворот, но дварфа без меня не пустили. Пришлось Франку вернуться обратно в таверну, а Фенни — переночевать у сородичей. Я к тому времени уже видела седьмой сон.
4 Брауцайта, Бакертаг
Погода нам благоволила: утром вышло осеннее солнце с редкими облаками, не сулящими ливень. Я прошлась по лавкам торговцев и взяла вещей в дорогу: еду, питье, масло для лампы и ломик, если понадобится вскрывать двери или люки на фермах. Отец Гримальд после утренней службы по моей просьбе купил веревку. Фенни продал какую-то безделушку, найденную под семафорной башне, и с полученных денег купил рюкзак. Даже как-то стыдно, что я раньше этого не сделала. Около полудня мы четверо собрались рядом с воротами, где нас уже ждали последователи жреца. Фенни успел вкратце рассказать итоги собрания: дварфы покинут свою общину и отправятся в Карак Норн, чтобы местный король судил Борви и Тори, а Ванде поручена компенсация в виде закрытия долгов по обучению, выплаты пяти крон в год и постройки башни. Нехилый подарок, хоть и в обмен на тяжелую травму. Франк сказал, что волшебница приняла компенсацию (еще бы нет!), и вся ситуация разрешилась.
Не теряя времени, наш отряд пошел по дороге через густой лес на юг от города. Деревья уже оделись в желто-красные осенние наряды и начали сбрасывать листву. Где-то через час мы прошли мимо первой фермы, она была целая и обжитая, окружена отремонтированным забором. Люди здесь защищаются от угроз как могут, однако такой частокол вряд ли смог бы остановить даже парочку зверолюдей или зеленокожих. Свернули по тропе восточнее, и спустя около четырех часов вышли к берегу Рейка и проследовали вверх по реке. На противоположном берегу раскинулась оживленная дорога Альтдорф-Нульн, по которой ехали экипажи. До фермы Эрин отсюда недолго пришлось идти: спустя полчаса мы увидели большое пепелище. На участке земли раньше стоял крупный жилой дом, лошадиные стойла, загоны для скота и амбары: все это было сожжено дотла, кое-где остались только стены да фундамент. В воздухе пахло гарью, сажей и жженой плотью.
Фенни спросил у Франка, как бы он атаковал эту деревню, однако мне не было понятно, почему маг должен в этом разбираться. Волшебник принялся разнюхивать магию, а я решила осмотреть сгоревшие постройки и понять, с какой стороны пришли нападающие. Внутри дома все было завалено остатками крыши и стен, на полу было несколько горелых трупов. Все мужчины были с оружием в руках, их ранили стрелы, а добил жар и дым. С юго-восточной стороны фермы лежали с десяток потухших факелов, которыми нападающие начали пожар. Мне на ум сразу пришли мелкие, отвратительные гоблины-стрелки, которые ордой захватили ферму, расстреляли людей и все здесь подожгли. Предположение подтвердилось, когда Гримальд с помощниками вытащил из кустов труп зеленокожего. На нем были штаны, одежда из шкур и кольчуга, а руке короткий стальной меч. Там же рядом было большое количество звериных следов, сложно было опознать, откуда и куда они вели. До темноты тем временем оставалось около полутора часов, и нам нужно было решить, куда двигаться дальше. Фенни предложил переночевать на неразрушенной ферме выше по берегу Рейка, и мы согласились. Гримальд отрезал гоблину голову, закинул в мешок и взял его с собой, чтобы предъявить в городе как доказательство набегов зеленокожих.
Уже после захода солнца мы добрались до другой фермы. Она была еще крупнее: с двумя домами, амбарами загонами и высокой дощатой стеной. Из трубы валил черный дым, в окнах горел свет. У калитки на посту с прикрытыми глазами сидел крестьянин-лучник. Курт, один из приспешников Гримальда, сказал, что это ферма Лаутов, в семье около 12 человек и еще несколько батраков. Главу дома звали Густафом, да-да, через “ф”. Гримальд окликнул крестьянина, тот встрепенулся и сразу направил на нас свой лук. Фермер не хотел посреди ночи пускать в дом незнакомцев без огня. Гримальд зажег свечу, представил всех и попросил разрешения войти, чтобы поговорить и переночевать в доме. Как только мужчина увидел Фенни, он еще больше разозлился, и начал обвинять дави в поджогах. Как оказалось, это был сам хозяин дома, Густаф. Он узнал Курта и разрешил ему войти, а затем и Гримальда пустил на разговор. Все остальные остались за забором, я решила не терять времени и расставить палатку. Когда жрец все-таки убедил Густафа нас пропустить, Фенни спросил, сомневалась ли я в успехе Гримальда. Я ответила, что поставила палатку на случай, если крестьяне не примут дави, и придется тут ночевать вместе с товарищем.
Во дворе было шесть вооруженных фермеров. Нам разрешили поспать в доме для батраков, сейчас там было занято только одно место. Кажется, даже в палатке было бы лучше. Мы установили порядок дежурства: сначала я, потом Франк, следом Фенни и под утро Гримальд. Когда мои товарищи улеглись спать, я села на ступеньку рядом с крыльцом, в сопровождении крестьянского сына. Он больше внимания уделял тому, чтобы спрашивать меня про путешествия, чем смотреть по сторонам. Под конец дозора заметила маленькие огоньки в глубине леса. Когда они приблизились, я с ужасом поняла, что это были отблески факелов в лапах мерзких гоблинов, которые ехали верхом на волках. Пришлось прервать сон всех, кто находился на ферме.
К частоколу приближались около шести-семи всадников, и первые, кто добирался, метали факелы, стараясь перекинуть их через доски или внутрь дома. Я крикнула остальным тушить огонь, зарядила пистоль и прицелилась в волка. Моя надежда была в том, чтобы распугать зверей громкими выстрелами, и отправить их вместе с всадниками обратно в лес. Получилось даже лучше, чем рассчитывала: пороховой заряд разорвал твари бок, и она скуля рухнула на землю, потянув за собой ошарашенного гоблина. Сын хозяина фермы, Рихтер, не теряя времени вскинул лук и метко прострелил другого зеленокожего. Мои товарищи тем временем готовились к бою: Франк помогал Фенни надеть доспех, а Гримальд раздавал приказы своим подчиненным и местным жителям. Крестьяне и городские оборванцы разбежались кто в дом, кто в стойла, чтобы потушить уже разгоревшиеся очаги огня. Мы с Рихтером продолжали отстреливать кого могли: еще один волк пал от пули, и очередной гоблин взвизгнул от стрелы в груди. Где-то дальше по дороге, из темноты послышался отвратительный крик на ломаном рейкшпиле: “Поджигайте, готовьтесь атаковать!”, а затем вопящий гоблин начал произносить слова на другом языке. Прислушавшись, я поняла, что он похож на магическую речь, которой пользуются студенты и магистры Колледжей магии. Когда-то в Грамдорфе мне довелось услышать язык гоблина-шамана, и он был совсем отличен от этого. Не тратя много времени на догадки, я крикнула Франку, что здесь колдун, и продолжила отстреливаться.
Огненный волшебник подбежал к воротам, присмотрелся в щель между ними и начал читать заклинание. Его глаза немного загорелись, а в волосах появились огоньки пламени. Шерсть одного из волков подпалилась, заставив животное завизжать, однако он переборол страх и не унес своего всадника обратно. Скоро подбежал и Фенни в полном боевом обмундировании, и один его вид внушал уверенность, что мы можем справиться с осадой. Гримальд поднимал боевой дух крестьян с помощью боевых кличей, молитв и наставлений, что действительно подстегнуло всех сражаться, однако дом и стойла только сильнее разгорались. Гоблины бросили еще несколько факелов, но к счастью часть из них развалились в полете или не достигли цели. Если бы зеленокожие не делали все из дерьма и палок, нам бы пришлось куда сложнее. Всадники за воротами, потеряв несколько своих под обстрелом, отступили назад в темноту и стали о чем-то переговариваться, сопровождаемые лаем волков. Кажется, твари не ожидали, что обычно легкая добыча начнет сопротивляться. Снова раздался крик гоблина-колдуна: “Идите в атаку! Вы под чарами!”, который перешел на магический язык.
Во время заминки атакующих я спустилась со стены и побежала в стойла, чтобы помочь последователям Гримальда его потушить. Мы успешно справились, однако ситуация в доме не становилась лучше. Я услышала от товарищей, что гоблины возвращаются: теперь уже не только всадники, а еще и целая орава пеших зеленокожих с луками. Рихтер выстрелил в одного из них, но ему в ответ тут же прилетел град кривых грязных стрел. Молодой парень свалился со ступенек, выронив из рук оружие. Я метнулась, чтобы помочь: взялась за стрелу, торчащую из руки Рихтера, и услышала ужасный хруст, который свидетельствовал о тяжелом переломе. Парень завопил и в страхе пополз от меня в сторону дома. В попытке подлатать сделала только хуже. Рихтера утащили в дом другие крестьяне, а я, еще более подавленная, вернулась на стену, чтобы выпустить оставшиеся заряды. Гримальд собрал вокруг себя группу крестьян и благословил их на битву, а Фенни с нетерпением поглядывал на закрытые ворота. Дварф и жрец хотели их открыть, чтобы сразиться с гоблинами, но я крикнула, что ворота нужно держать. Раненого (в том числе, мной) Рихтера сменил Густаф: он забрался по ступеням на восточной стороне и натянул тетиву. Когда из темноты с холма послышался визг: “В атаку!”, зеленокожие организовались в некое подобие строя и двинулись ближе к ферме. Я тем временем увидела, как один из всадников со спины своего волка лезет на стену, чтобы добраться до окна. Третий выстрел из пистоля повалил зверя, и гоблин тоже шмякнулся на землю. Мой крик о том, что твари лезут в окна, поздно достиг остальных: с задней стены на первый этаж дома уже забрались два зеленокожих, один побежал наверх к женщинам и детям, а другой напал на раненого Рихтера. Кто-то из крестьян крикнул, что за сараем еще два гоблина, которые карабкались через стену во двор.
Фенни спросил, хотим мы убить всех гоблинов или прогнать. Я, не подозревая об исходе, сказала, что нужно любой ценой сохранить ферму, поэтому пусть лучше убираются. Дварф кивнул, приоткрыл ворота и крикнул зеленокожим свое имя, клан и парочку угроз. Возможно, гоблины должны были испугаться, но эффект получился обратный: из темноты раздался голос колдуна, который созывал всех бить дварфа. Твари наполнились энтузиазмом и ринулись вперед, чтобы открыть ворота. Их усилиям сопротивлялись Фенни и крестьяне, однако, ворота в итоге распахнулись, и в дави полетел град стрел. Многие из них пролетели мимо, отскочили от прочной брони и мощного щита, но парочка нашла уязвимые места между стальными пластинами. Фенни такие мелкие неприятности даже не потревожили, он поднял свой молот и опустил на голову одного из зеленокожих. Двое из крестьян, державших ворота, получили по гоблинской стреле и отступили назад.
Лицо Гримальда на мгновение стало еще более суровым чем обычно, он начал произносить молитву на старом рейкшпиле. Все, что я смогла распознать из его слов, это что-то вроде зова святой кары Сигмара. И кара пришла: силуэт жреца вмиг озарился ярким светом, от которого по кругу разлетелась волна пламени. Я бы порадовалась тому, что все гоблины вокруг Гримальда закричали от боли, но меня настигла та же участь: каждая частичка кожи будто была готова расплавиться от невыносимого жара. Когда я пришла в себя, несколько гоблинов обожженными трупами лежали на земле, а Фенни и крестьяне оттесняли оставшихся. Франк сражался с одной тварью в доме, и я тоже поспешила туда. На втором этаже фермер героически защищал женщин и детей от прорвавшегося сюда гоблина, я успела прибить зеленокожего, пока он не нанес людям вреда. Внизу Франк вместе с помощником справился с еще одной тварью, но Рихтер, кажется, перестал дергаться и дышать. Гримальд тем временем еще раз прочитал молитву, и огненная вспышка добила оставшихся гоблинов. Я могла только порадоваться тому, что не оказалась в тот момент рядом.
Остались четверо гоблинов, прорвавшихся через стену во двор. Они обстреляли еще пару крестьян, но совместными усилиями двух добили, а оставшихся оглушили и связали веревкой. Фермеры чуть было не ополчились на Фенни за то, что он не разрешил дорезать зеленокожих, но, кажется, конфликт быстро затух. Мы с Франком притащили со второго этажа еще одну оглушенную тварь, получив трех полезных пленников. Фенни покосился на мои наручи и спросил, откуда они. Я попыталась съехать с разговора, но дварф, очевидно, понял, что это эльфийская работа. К счастью, он не разозлился (хоть и побухтел), и рассказал, что зеленокожие почему-то боятся эльфов и их вещей. Взяла совет на заметку, чтобы использовать при допросе. Мы перетащили гоблинов в стойла, где Фенни покормил местную худую кобылку, негромко ругаясь на ее непутевых хозяев.
Франк тем временем обошел снаружи ферму и доложил, что все спокойно, а Гримальд подлатал раненых крестьян. Жрец смог вправить Густафу вывихнутое плечо, а его сыну уже могла помочь только молитва за упокой. Крестьяне не высказали нам особой благодарности: мужики сидели за столом на первом этаже дома и мрачно пили, передавая друг другу кружку. Один из них шепнул какое-то богохульное ругательство, которое не ускользнуло от Гримальда: жрец посуровел и выдал гневную тираду фермерам. Я уже приготовилась к серьезному конфликту, однако крестьяне присмирели, подавленные авторитетом святого отца. Гримальд поручил им встать на ночной дозор, и трое из четверых подчинились.
Перед сном я решила собрать целые гоблинские факелы, чтобы позже их использовать для допроса, и попросила помощи у Франка, который мог ориентироваться в темноте. Волшебник решил пойти в одиночку, но не смог избавиться от компании Фенни, решившего везде сопровождать товарища. Где-то через полчаса они вернулись с двумя палками, обмотанными тряпками с дерьмом — то представляли из себя факелы гоблинов. Я, еле сдерживая рвотные порывы, поблагодарила друзей за работу и понадеялась, что мне не придется их использовать. Ночной дозор распределился так: крестьяне по очереди дежурили на ступенях, а Фенни охранял стойла с пленниками. Я, Гримальд и Франк отправились спать.
5 Брауцайта, Бецальтаг
С утра пораньше Фенни нас разбудил, ругаясь на тех, кто оставил свой пост. Мне казалось, что на рассвете должен был дежурить Гримальд, но он тоже сладко спал. Нам предстояло разрешить пару дел на ферме: допросить пленников и сжечь трупы, а затем решить, что же делать дальше. Я немного размялась и сразу направилась в сторону стойл, взяв с собой Франка, который всегда охотно выполнял мои просьбы. Гримальд созвал народ на утреннюю молитву во двор: крестьяне были в более хорошем расположении духа, чем ночью. Фенни, выполнив свой долг, заслуженно завалился спать, ожидая, пока мы не отправимся.
В разных стойлах лежали три связанных гоблина. Двое из них успели прийти в себя: они вяло мотались в отрезанных кусках одной веревки, а третий бездыханно лежал в стоге сена, обернутый собственными лохмотьями. Я взяла ржавый гоблинский кинжал и попросила Франка немного его накалить. Волшебник произнес несколько слов на магическом языке, и на грязное железо прыгнул огонек пламени, погаснув в тот же миг. Первый гоблин жалостливо запищал, прося отпустить. Он начал бормотать что-то невнятное: их племя, Скрученную Пасть , откуда-то выгнали то ли тролли, то ли люди. Сейчас они сидят в шахте, главные у них — Торбрюх, и хозяйка-колдунья из башни, гоблин пискнул, мол, это она нас прислала. Торбрюх, говорит, заставил все племя жечь деревни и тащить оттуда людей к ним в шахту. На словах пленника про “мирных гоблинов” я чуть не рассмеялась — то же самое, что “честный мариенбуржец” или “трезвый кислевит”. Закончив с этим зеленокожим, мы с Франком заткнули ему пасть, чтобы не мешался и перешли к другому ожившему. Второй гоблин вел себя храбрее и хитрее первого: он сразу назвался главным вместо Торбрюха и попытался выкупить свободу. На вопрос о поджогах пленник сказал, что раз на фермах в округе нет хозяев, все они принадлежат племени. А захваченных людей наверняка Торбрюх сожрал. Более ничего нового мы от него не добились, и тоже положили кляп в рот. Третий гоблин все еще лежал в отключке, и мы решили допросить его позже, поскольку он не слышал ответов своих товарищей.
Оставив зеленокожих в стойлах, мы вышли во двор, где Гримальд низким громким басом читал проповедь и проводил для крестьян окропление святой водой. Когда церемония завершилась, мы разбудили Фенни и собрались вчетвером, чтобы обсудить дальнейшие действия. Потратив немного времени, единогласно решили отправиться в Гриссенвальд, захватив с собой раненых и здоровых крестьян, чтобы уберечь их от опасности. Я хотела проследовать по следам сбежавших гоблинов, однако единственные люди, способные нам помочь в отслеживании — Густаф и его сын, Рихтер, были ранены или мертвы. После молитвы фермеры сожгли тела всех убитых зеленокожих и их волков. Двух оклемавшихся гоблинов Гримальд поручил отдать толпе на самосуд, правда, когда я зашла за ними в сарай, они почти что сумели сбежать. Единственное, что им помешало — прирожденная страсть к предательству: один зеленокожий ударил ногой своего товарища во время обсуждения плана побега. Толпа очень жестоко расправилась с врагами: дошло до снятия кожи и выкалывания глаз, отчего даже мне стало жутко неприятно. Третьего гоблина, еще живого, но бессознательного, мы закинули в мешок и взяли с собой. Все фермеры последовали призыву Гримальда отправиться в город, собрали свои пожитки, погрузили на старую кобылу, и наша большая группа выдвинулась в Гриссенвальд.
Таал защитил нас в дороге, и все благополучно добрались до ворот под пятый час дня. Стражник встретил нас удивленным взглядом, заглянул в мешок и приказал следовать в казармы или совет, чтобы разобраться с зеленокожим. Все такой же уставший Лепер Фокс вместе с писарем выслушал наш рассказ про племя гоблинов, ответственное за нападения на фермы. На просьбу о вооруженной поддержке похода против зеленокожих клерк сказал поговорить с местным капитаном войск. Ополчение поднимать не самая хорошая идея, так как людям в городе надо работать, однако на Мидденплац можно организовать религиозное шествие вместе с настоятелем церкви. И да, совету обязательно передадут все наши изъяснения.
Покинув городской совет, я имела только одно место, куда могла пойти — городские бани. Гоблинское дерьмо липло к сапогам и шоссам, а рубаха смердела от долгого похода. Гримальд присоединился ко мне, а Франк, как ужаленный, побежал сразу к цирюльнику, чтобы проведать Ванду. Фенни с очевидным неодобрением поспешил за ним. Волшебник явно немного помешался на своей коллеге, и стал вести себя не так разумно, как подобает мудрому магу. А Ванда даже не выглядит как девушка, от которой молодые люди стали бы так лихо терять голову. В любом случае, пока влюбленность Франка не приносит проблем, меня она мало касается. Горячая вода из бадьи вмиг смыла все тяжелые думы и ненадолго погрузила в беззаботное блаженство. Под конец моих водных процедур сюда подвалились Фенни и Франк, мрачный, словно туча: цирюльник его прогнал из своего дома и заставил мыться, чтобы не разводить болезни. Дварф, будучи верным молотобойцем, последовал за товарищем и сюда, так что я оплатила его посещение и две кружки пива, щедро охарактеризованного как “умгак”.
Пока товарищи мылись, мы с Гримальдом посетили храм и прочитали молитву с дороги, а затем я закинула вещи, включая мешочного гоблина, на баржу. Там рыбачила София: улов в этот раз получился небольшим, но достаточным хотя бы на один ужин. Я пересказала все, что с нами успело приключиться, и позвала девушку со мной в “Негодяя и Флягу”, где уже ждал жрец. Меня перехватил Фенни и с хмурым лицом рассказал, что Франк успел сбежать от него из купальни, чтобы еще раз попытаться навестить Ванду. Дави разочаровался в товарище и отправился на баржу охранять запертого в трюме гоблина. Как потом рассказал Франк, состояние Ванды улучшилось: она уже встала с койки и пыталась передвигаться с помощью посоха. Волшебница выслушала рассказ Франка, помрачнела после его слов о дварфах и пожелала удачи в дальнейшем походе.
В таверне мы отдохнули, перекусили и обсудили планы на вечер. В восьмом часу начнется религиозное шествие во главе с Теофилусом Тайрусом и Гримальдом, туда мы принесем гоблина, чтобы предъявить толпе. Допросить его договорились после завершения процессии. Затем нужно подойти к капитану войск, чтобы спросить о доступной помощи в походе против зеленокожих. Гримальд отправился в храм чуть раньше, чтобы подготовиться к проповеди, а мы с Франком и Фенни отправились на Мидденплац прямо перед началом.
Шествие прошло людно и шумно. Собралось больше сотни горожан, внемлющих каждому слову настоятеля храма. Они нестройным хором повторяли восхваления Сигмара и угрозы врагам Империи. Когда процессия обошла круг и остановилась на Мидденплац, Теофилус взошел на небольшой каменный помост и произнес громогласную речь про единство народа в борьбе с мерзкими зеленокожими, про силу веры и уважение к дави. Гримальд подхватил проповедь настоятеля и воодушевил людей пойти с оружием против заклятых недругов, наполнив души праведным гневом. Фенни поднял молот, восхваляя столпы, на которых держится Империя: вера, сталь, порох, и, нельзя забывать, древний союз двух народов. Толпа разразилась поддерживающими криками: люди ждали, что молот опустится на голову зеленокожего. Дварф бросил взгляд на меня, и я кивнула, мол, бей, расставаясь с последней возможностью вытянуть информацию. Когда ликование горожан немного утихло, я призвала людей присоединиться к нашему походу завтра утром, и процессия начала понемногу расходиться.
Покинув Мидденплац, мы направились прямиком в казармы стражи. Франк, надеюсь, в шутку обиделся, что я не упомянула его в речи на площади, но бы быстро уладили этот вопрос. В казармах нас встретил один из солдат и направил прямиком капитану. В штабе, больше похожем на обычный офис, за столом, неторопливо перебирая бумаги, сидел мужчина средних лет — капитан Питер Дахбах. Он устало выслушал наш отчет и сказал следующее: угрозу зеленокожих восприняли серьезно, буквально сейчас четверо всадников были отправлены на разведку на юг, они должны вернуться к утру. Через два дня в город доберется рота из Дункельберга, пятьдесят солдат, и в сопровождении двадцати людей капитана они отправятся резать гоблинов. За наши труды городской совет был готов выплатить награду и оплатить проживание в городе, однако, за его пределы нас никто не пустит. Капитан постановил, что раз мы не в его подчинении, то мешать планам кампании нельзя, и в походе уже будут жрец, храмовник и маг. Кроме того, не стоит тревожить благородную даму, живущую в Черных Пиках. Спорить было безуспешно, поэтому я попрощалась с герром Дахбахом и повела остальных обратно в таверну.
Все сошлись на том, что придется нарушить приказ капитана и выйти в Черные Пики завтра утром. Условились поплыть на барже, однако, в этот раз Фенни был почему-то против. Как бы мне не нравился этот вариант, всех нас, кроме дави, не выпустили бы через ворота. Фенни отправился в общину своего брата за помощью в походе, а я, Гримальд и Франк завалились спать в “Негодяе и фляге”.
6 Брауцайта, Кенистаг
Утром нужно было как можно быстрее завершить дела в городе и двинуть “Черную Розу” вверх по Рейку. В канцелярии городского совета я забрала положенную награду в размере десяти крон до вычета всевозможных налогов. Поделать нечего, в Рейкланде без них никуда. Затем, прихватив Франка, взяла материалов на факела, которые будут мне жизненно необходимы в шахте. Фенни вернулся от сородичей и рассказал, что один дварф, Дурак Димхольд, пару дней назад ушел к югу от города и не вернулся. Из общины с нами вызвались пойти двое дави-шахтеров. Кроме того, дварфы видели возвращающихся в город разведчиков: они были навеселе. Видимо, ожидают легкой работенки. Гримальд все утро провел в молитве и встретил нас вместе с уже знакомыми четырьмя последователями: Куртом, Вильгельмом, Карлом и Гансом. Жрец выглядел задумчивым и немного мрачным, возможно, отмаливал грехи за всю нашу компанию. Мы, как никак, нарушили приказ имперского капитана. Около 10 утра все пассажиры сгрузились на баржу, и “Черная Роза” выдвинулась на юг.
Ближе к полудню мы сошли у погоревших остатков фермы Эрин, лишь София осталась на барже. Двинулись по дороге к шахте, и где-то через час пути обнаружили еще одну из погоревших ферм. Там тоже все было сожжено дотла, следов битвы и трупов уже не осталось. Франк деловито обшарил пожарище и с довольным лицом вытащил из черных обломков жилого дома ухват для горшка. Это оказался ингредиент для заклинания, по словам мага. Уже недалеко виднелись терриконы из шлака, прикрывающие вход в шахту, а рядом с ними на большом каменном уступе — невысокая, но широкая шестиугольная башенка с двумя этажами. Не было видно ни окон, ни входа, да и по отвесной скале туда без лестницы не забраться. На вершине башни красовался купол со стеклянной чашей в центре. Оставалось надеяться, что по шахте найдется вход в башню, хотя сложно было себе представить, как знатная дама, перешагивая уголь, сажу и гоблинское дерьмо, через темные туннели пробирается в свои покои.
В каменном проходе, было, очевидно, темно и тихо. Куда-то внутрь шахты уходили рельсы, в начале которых стояла пустая вагонетка. Как только мы тихонько приблизились — заметили рядом с ней спящего на посту гоблина. Когда незадачливый сторож был устранен, я зажгла факел, передала его Гримальду и сказала всем построиться. Дави возмутились, что гоблин достался не им, на что я пообещала отдать всех следующих. Они еще долго выясняли, кто должен идти вперед, в итоге выиграл Фенни, предоставив в качестве аргумента свою длинную бороду. Из пещеры доносилось слабое рычание и откуда-то еще глубже долетал ритмичный стук по чему-то металлическому, будто бы по кастрюле.
Наша группа двинулась вперед по рельсам, в темноту шахты, от которой спасал лишь факел. Однако, Фенни и, что удивительно, Франк могли и без него неплохо ориентироваться. Мы дошли до развилки, ведущей направо, налево и дальше вперед. Слева доносился храп, глухое рычание, и мелькали отблески огня. Я без слов указала остальным направо, и там мы подкрались к небольшой комнатке, в которой находились привязанный на веревке волк, да один гоблин. Зеленокожий услышал нас, но окликнул как своих собратьев, а животное почуяло чужаков и зарычало. Фенни вышел из угла, показался гоблину, и тот пулей шмыгнул в небольшой проход рядом с завалом камней. Волк страшно скалил зубы и выл, пытаясь достать нас, но веревка была слишком коротка. Я передала Фенни мясные пайки, чтобы накормить животинку, и это принесло плоды: зверь набросился на еду, потеряв интерес к человечине.
Взяв в подмогу Франка, я побежала за гоблином, а остальные услышали, как в нашу сторону идут несколько волков и пара зеленокожих. Пока мы с магом скручивали гоблина, пытавшегося зарыться в камни, дварфы, Гримальд и его последователи приняли бой. Фенни вновь отвлек волков с помощью еды, но с зеленокожими такой трюк не прошел бы. Один из них побежал к выходу из шахты и начал шатать подпорки: Фенни ранее заметил, что они были очень шаткими, грозились обвалиться. Дварф отправился в погоню за беглецом, а его сородичи поколотили второго гоблина. Франк помог мне вытащить плененного гоблина, к этому моменту товарищи справились с остальными, правда, сбежавшему таки удалось скрыться, хоть и без ущерба для шахты. Выполняя обещание, данное дварфам, дала им расправиться над пойманным зеленокожим.
Продвигаясь по проходу на восток нас встретили трое жалких гоблинов: без брони и даже одежды, один из них щеголял сильно побитый после нашей встречи на ферме. Рядом с ними было небольшое углубление в пещере, где горел костер и спали двое их товарищей, а на юг уходило еще одно ответвление шахты. Твари не оказались серьезными противниками: Фенни рванулся вперед крошить черепа, за ним подтянулись дави-шахтеры и мужики. Один из гоблинов сразу готов был дать по тапкам, ему я крикнула, мол, отпустим, если скажешь, где Торбрюх. Зеленокожий пискнул, что Торбрюх на втором этаже башни и побежал по туннелю так, что пятки засверкали. Когда с сопротивлявшимися гоблинами было покончено, дварфы добили спящих у костра зеленокожих, а я поспешила на юг.
Франк тем временем прошел по центральному проходу в том же направлении, и мы встретились у деревянной лестницы, поднимающейся куда-то вверх. Видимо, это и был вход в башню. Маг заметил, что гоблин именно туда и забежал. Гримальд успел взглянуть на западное ответвление этой части шахты, и рассказал, что там есть комнатка, из которой и доносился мерный стук. Фенни выступал за погоню, но я решила удостовериться, что в пещере нет плененных людей, и направилась по наводке жреца. В комнатке оказались лишь два голодных, скучающих волчары и гоблин, ритмично бьющий то ли по сковороде, то ли по кастрюле. Оставив их на потом, мы поспешили наверх по лестнице.
Лестница вывела нас к двери, ведущей наружу. Мы оказались на утесе, служащем основанием башни, отсюда был заметен и вход в нее: двойные деревянные двери на высоте нескольких ступенек. Здесь было тихо и безлюдно, как в пашне на Фестаг. Я, в рамках приличия, постучалась в надежде ответа хозяйки, но стук лишь разносился гулким эхом где-то в глубине здания. Не имея другого варианта, мы с Франком дернули двери, и они поддались. Впереди нас ждал небольшой коридор с двумя дверями: на запад и восток, оканчивающийся большой круглой комнатой. В ней также были двери, в каждую из которых было вставлено крупное зеркало. На севере комнаты поднималась винтовая лестница, ведущая на второй этаж, где были видны закрытые комнаты. Мебели и убранства здесь было мало, разве что, тумба в коридоре, рядом с которой лежал гоблинский лук вместе с колчаном стрел. Из-за западной двери послышался неприятный писк: “Занято!“. Я и волшебник выдвинулись вперед, и, не доходя до большой комнаты, мы услышали звон разбивающегося стекла. Сразу после этого в образовавшейся дыре показался ехидный гоблин с натянутый тетивой, и во Франка полетела стрела. Маг пошатнулся, но остался на ногах, стреле не удалось задеть ничего важного.
Приказав Франку отступать, я побежала вперед в надежде достать стрелка, но в этот же миг потрескались остальные зеркала, и в меня полетел град стрел. Я чудом выжила, нахватавшись два или три снаряда, и еле смогла отойти обратно к товарищам. Пока я пыталась привести себя в порядок, укрывшись снаружи за дверями, внутри начала происходить полная неразбериха. Ганс и Вольфганг с благословением Гримальда побежали вперед в бой, Фенни и дварфы тоже двинулись на гоблинов. Зеленокожие подготовили нам хорошую засаду и были готовы обстрелять всех, кто попытается зайти в зал. Их было как минимум шесть, твари сидели на втором и первом этаже. Послушникам Гримальда удалось забежать в одну из комнат через зал, они ввязались в тяжелую схватку с двумя гоблинами. Фенни открыл западную дверь в коридоре и обнаружил там небольшой гардероб, обвешанный женской одеждой. В углу комнаты лежали два связанных крестьянина, а рядом с ними один из зеленокожих испражнялся на пол. Товарищи Фенни зарядили арбалеты и выпустили пару хороших болтов в гоблинов, высунувшихся из-за укрытий. Однако, в них полетели ответные стрелы, и дави, оставив арбалеты, взялись за топоры и молоты.
Фенни тем временем открыл восточную дверь, которая вела в опрятную жилую комнатку со шкафом, кроватью и столиком. Там с ошарашенным видом товарища встретила пожилая полурослица в кухонном фартуке. Она возмутилась незнакомцам в доме и сказала, что хозяйки сейчас нет. Фенни попросил одного из дави схватить эту дамочку, что ей, очевидно не понравилось. Второй дави в это время расправлялся с “дерьмовым” гоблином, а Курт и Карл развязали крестьян. Те в свою очередь преисполнились ненавистью к своим пленителям: мужчина-фермер взял гоблинский клинок, а его жена пошла на зеленокожих с кулаками. Франк беспрестанно произносил заклинания, его глаза и волосы горели пламенем, а после и противники начинали так же гореть. Гримальд произносил молитвы, раздавал команды послушникам и вдохновлял их на битву. Со стороны Ганса и Вольфганга победные кличи постепенно перетекали в крики от боли.
К этому времени я закончила попытки себя подлатать и вернулась в схватку. Нагнав Фенни, я помогла скрутить полурослицу, и с помощью одного из крестьян закрыла её в шкафу. Дамплинг Сеноног, так звали дамочку, потеряла любую надежду выбраться, поэтому колотила кулаками по двери и возмущенно кричала. Я принесла извинения за беспокойство и пообещала, что мы обязательно её выпустим, когда уладим дела с гоблинами. А дела там шли с переменным успехом. Карл, Курт, крестьянка Гурда и её муж избивали одного гоблина, еще и горящего с помощью Франка. Боевая женщина голыми руками дала врагу под дых, отчего он жалостливо запищал. Там, где дрались Ганс и Вольфганг, звуки битвы перестали быть слышны, и из комнатки выбрался окровавленный зеленокожий с ухмыляющейся рожей. Видимо, победа оказалась на его стороне. Со второго этажа с передышками летали стрелы с надеждой попасть в дварфов, но те уже встали за предел поражения стрелков. Одна шальная стрела, однако, прилетела в Гримальда, что не помешало жрецу сосредоточенно молиться.
Дело приняло худой оборот, когда гоблин, зарезавший двух мужиков, начал стрелять по освобожденным крестьянам. После расправы над горящим врагом, один из послушников жреца ввязался в схватку с этим стрелком. Я пришла на подмогу: вскинула пистоль и пустила пару ответных пуль, которых оказалось достаточно, чтобы положить эту тварь. Крестьяне и горожане были охвачены какой-то неудержимой яростью и лезли прямо под обстрел, мои слова об отходе полностью растворились в гуле битвы. Фенни и два дави сражались с двумя гоблинами в комнатке на западе, и там у врагов не было и шанса.
Зеленокожие на первом этаже потихоньку кончались, но из-за обстрела никто из нас не мог попасть на второй этаж. Фенни осуществил попытку подняться и даже не схватил ни одной стрелы: наверху из-за разбитых зеркал выглядывали наглые зеленые морды, одна дверь, ближайшая к дварфу, была заперта. Один из зеленокожих выделялся на фоне остальных: он красовался золотой тиарой и алой женской шубой. Своим мерзким голосом гоблин читал какое-то заклинание. Торбрюх собственной персоной. Фенни, не найдя возможности укрыться, спустился обратно и ползком добрался до кухни или столовой на первом этаже.
Один из гоблинов принял мудрое решение отступить к своим на второй этаж, и стрелков там только прибавилось. Вот уже муж Гурды упал на пол с двумя стрелами в брюхе, его жена в гневе начала колотить зеленокожего, пытавшегося подобраться ближе и дорезать раненого. Когда с гоблином в центре комнаты было покончено, я оттащила крестьянина из-под обстрела, а его жена рванулась вверх по лестнице. Мой приказной тон стоять на месте не убедил её, поэтому через несколько мгновений тело женщины, больше похожее на огромного ежа, упало обратно на каменный пол.
В западной комнатке мы собрались с Франком и Фенни на обсуждение плана. Я начала поджигать факел и предложила воспользоваться тактикой зеленокожих: закидать их огнем, однако, для этого нужно подняться по лестнице. Франк выступал за то, чтобы взять столешницу и, укрываясь за ней, пойти напролом, а Фенни выбирал, какой лучше план поддержать. Наше обсуждение закончилось на том моменте, когда я увидела Гримальда, бегущего прямо по ступеням без единой защиты. Он громогласно начал произносить речь на древнем рейкшпиле, такую же, какую читал в сражении на ферме. Вокруг жреца снова разошлось опаляющее пламя, оно настигло зеленокожих, вызвав вопли боли. Однако это не помешало им спустить натянутую тетиву, и Гримальд рухнул на лестницу, истекая кровью.
Я отбросила все меры предосторожности и побежала за жрецом. Гоблины были слишком заняты зализыванием ран, поэтому, еще одного обстрела не случилось. Еле живой Гримальд был стянут на первый этаж и отнесен в комнатку Дамплинг.
С облегчением узнала, что Гримальда еще не забрал в свои чертоги Морр, и приказала всем, кто стоял на ногах, перегруппироваться. Мы вытащили раненых наружу, и я помогла жрецу подлатать одного из дварфов. У него на теле были сильные ожоги, похожие на те, что были у меня после молитвы Гримальда на ферме. Пока мы занимались ранеными, через штольню в нашу сторону двигались два человека: один из них явно выделялся своим видом — блестящие доспехи, шлем, богатые ткани синей расцветки и накинутая на плечи шкура мертвого лесного кота. Рыцарь ордена Пантеры, не иначе. Его спутник немного терялся на фоне, но все еще выглядел солидно: опрятная одежда качественного пошива и солидная постриженная бородка. Мужчины приблизились ко ступеням башни и наблюдали за нашими стараниями.
Я окликнула рыцаря и спросила, не направил ли его сюда капитан стражи Гриссенвальда. Молодой человек, представившийся сэром Вольфхартом Риппманом, ответил отрицательно: он увидел следы какой-то заварушки и выразил большое желание поучаствовать в битве. К моему большому удивлению, рыцарь предложил помощь в уходе за ранеными, и оказал парочке крестьян невероятную честь. Где это видано, чтобы такой человек обращал внимание на простой люд? Торговец, имя которого — Гиммер Зелут, обратился к Гримальду, разобраться в ситуации. Они с сэром Вольфхартом прибыли из Мидденхайма (что по акценту сразу стало понятно), чтобы избежать местных гонений на сигмаритов.
Оставив всех неспособных к бою на попечение Гримальда и Гиммера, я рассказала Франку, сэру Вольфхарту и дварфу свой план по борьбе с гоблинами: разводим на первом этаже большой костер из трупов, мебели, ткани, сена и хлама так, чтобы дым поднимался наверх, и запираем входные двери. В башне нет окон и других выходов, поэтому зеленокожие наверху будут задыхаться. Проблема плана заключалась в стеклянном потолке: гоблины достаточно хитрые, чтобы попытаться его разбить, но в этом случае мы должны были подниматься наверх и связывать их боем.
Перед осуществлением плана я выпустила старушку-полурослицу из шкафа. Повариха возмущенно поругалась, но ответила на пару вопросов: гоблины обычно ошивались в пещерах, госпожа Херцен их домой не пускала. Саму Дамплинг им запрещено было трогать. К Этельке иногда захаживали люди, знатные и не очень, последний раз к ней заглянул молодой студентик с каким-то письмом. Сразу после этого они вдвоем уехали, полурослица дала наводки куда: она в разговоре подслушала что-то вроде “Норн” и “Безлюдные холмы” (видимо, Бесплодные). Более ничего полезного услышать не удалось, поэтому старушка осталась с Гиммером, развлекаемая его разговорами.
А нам предстояло разжечь погребальный костер для гоблинов и крестьян. Признаю, хоронить так людей кощунственно, но так бедняги смогли нам послужить и после смерти. В центре первого этажа разрослась куча из тел и вещей, обильно залитая маслом. Пары зажженных факелов хватило, чтобы эта конструкция испустила большой клуб дыма под потолок. Я скомандовала Франку, сэру Вольфхарту, Фенни и его товарищу дварфу разойтись по комнатам, чтобы ловить гоблинов, если они захотят сбежать, а сама встала за дверь рядом с лестницей.
Сверху послышались недовольные крики и ругань. Торбрюх посылал своих подчиненных вниз, чтобы разобраться с нами и потушить пожар. Затем писклявые голоса сменились кашлем: гоблины явно начали задыхаться и паниковать, один из зеленокожих свалился со второго этажа прямо в костер. Торбрюх понял, что потушить огонь снизу не прокатит, поэтому скомандовал остальным разбивать потолок. Я подозвала к себе товарищей, чтобы подготовиться к наступлению.
Стеклянный купол выдержал пару снарядов, однако покрылся глубокими трещинами. Стрела, выпущенная главарем гоблинов, окончательно его разбила, и острые осколки повалились в огонь. Дым перестал клубиться на втором этаже и выпорхнул к небу. Пока я группировала наш небольшой отряд, благородный рыцарь первым ринулся наверх. Он подбежал к одной из комнат и рубанул ближайшего гоблина, но противнику хватило наглости увернуться. Мне оставалось лишь тихо ругаться на бесстрашного молодого человека и вести остальных наверх.
Второй этаж был захламлен, разрушен и разбит даже больше чем первый. Гоблины засели в нескольких помещениях, в которых уже сложно было опознать жилые комнаты. В одном из дверных проемов сэр Вольфхарт бился с двумя зеленокожими, в другом виднелась ехидная рожа Торбрюха и его подчиненного, а из третьего мелькали луки и стрелы. Я присоединилась к рыцарю: проткнула рапирой одного гоблина, и выстрелила из пистоля в другого. Пуля не попала, но изрядно напугала зеленокожего. Франк прочитал заклинание, и двое прячущихся стрелков заверещали от огня. Дварф-шахтер, вскинув оружие, приближался к врагам.
На полпути его остановила стрела из лука Торбрюха. Дави, уже раненый и измотанный боем, подкосился и рухнул на пол, с которого больше не встал. Его лицо покрылось неестественной бледностью: наконечник был чем-то отравлен. Фенни, будучи обычно весьма спокойным и рассудительным, пришел в ярость от смерти собрата и был готов отомстить Торбрюху за все злодеяния. Ему тоже досталось стрел: гоблины, даже подожженные, смогли насолить. Я крикнула всем, кто стоял на ногах, укрыться от обстрела, а сама уже двигалась через комнаты к главарю.
Торбрюх поджал хвост и отступил к стрелкам, а передо мной остался один из его подсосов, который тоже держал лук. Я повторила успешный маневр: насадила гоблина на рапиру и выцепила главаря выстрелом. Пуля пробила ему брюхо, придав алой шубе еще более яркий цвет. Сэр Вольфхарт закончил со своим противником и двигался мне на подмогу, Фенни уже налетел на лучников, а Франк дожигал их своими заклинаниями.
Тем временем в северо-восточной части башни в воздухе образовались какие-то лиловые точки, которые медленно оседали на мебель и половицы. Франк пришел от этого зрелища в ужас и сразу отступил куда подальше. Однако не похоже было, что неведомые точки возымели какой-то эффект. Битва уже подходила к концу: Торбрюх оставался один. Когда главарь зеленокожих понял, что ситуация складывается не в его пользу, он сделал вид, что сдался, и попытался подлизаться к Франку, называя его “более сильным волшебником, чем хозяйка”. Пока мы с Фенни окружали гоблина, он выхватил кинжал, ударил огненного мага и дал деру. Убежать, однако, не успел — оказался в цепкой хватке дварфа, а затем и сэр Вольфхарт подоспел, чтобы помочь товарищу.
Франк тем временем начал бледнеть точно так же, как убитый дави: кинжал мерзавца-гоблина тоже был отравлен. Слава Шаллии, мне удалось ему помочь, или он сам как-то выкарабкался. Когда с гоблинами было покончено, мы осмотрели оставшиеся помещения: в одной из дверей по рукоятку был вбит нож — кто-то безуспешно пытался туда пробраться. Выбив деревяху, мы с Франком оказались в маленькой комнате, солидную часть которой занимало чучело огромного медведя. Он внезапно повернул на меня голову, и я застыла как вкопанная от страха. Однако стало ясно, что это какой-то трюк, “оптическая иллюзия”, как выразился Франк. Также нашли комнату с разбитым еще до нашего прихода куском купола, там зеленокожие разводили костер. Здесь же стояла кровать, под которой обнаружилась ужасная находка — голова дварфа. Собрат Фенни сказал, что погибший был из общины дави и пропал пару месяцев назад. Еще одна комната была практически пустая, за исключением деревянного сундука. Франк попробовал открыть его магией, но не преуспел в этом. Рыцарь, а затем и я применили грубую силу, но замок тоже не поддался. Другое помещение было заставлено различными склянками и алхимическими приборами, в нем витал застоявшийся химический аромат.
Где-то в этот момент с первого этажа послышался голос одного из приспешников Гримальда, который кричал, что в сторону башни идет отряд капитана Гриссенвальда. Я скомандовала Фенни и сэру Вольфхарту спешно закончить осмотр, а сама потащила сундук вниз. Снаружи оставались Гримальд, Гиммер, Дамплинг и крестьяне, им я объявила, что нужно быстро собираться. Маг и рыцарь вернулись не с пустыми руками: в тайнике Этельки удалось найти письмо, бутылек и четыре свитка с заклинаниями. Чтобы всем не пересекаться с капитаном, мы разделились: сэр Вольфхарт, герр Зелут, отец Менге и его послушники отправились в Гриссенвальд по дороге, погрузив раненых и мертвых на телегу торговца. Я, Франк, Дамплинг и крестьяне двинулись к Рейку в сторону ферм и баржи, захватив с собой сундук.
В доках Гриссенвальда “Черную Розу” ждал неприятный сюрприз: оказывается, мы сняли судно без спросу и разрешения. Уладив ситуацию, мы все-таки смогли встать и дождались в местных банях сухопутную часть нашей группы. Гримальду пришлось пересечься с капитаном, но он как-будто бы ждал, что наша группа нарушит его приказ. Герр Дахбах поблагодарил святого отца и его спутников за спасение крестьян, а армейский жрец дал им благословение. Остается только гадать, как поменяется настроение капитана, когда он своими глазами увидит, что мы не только помощью людям занимались.
Во время обсуждения в банях решили, что будем завтра убираться из города сразу же после того, как закончим пару делишек. Вечером мы с Франком допросили гоблина насчет Этельки, но не узнали много полезного: зеленокожий подглядывал за колдовством женщины и научился паре трюков. Их племя сбежало из гор от какого-то злобного орка, и они поселились в шахте рядом с башней Этельки, иногда с её разрешения выбегали жечь деревни. Судьба Торбрюха оказалось незавидной: мы отдали его дварфам, предусмотрительно оставив красную шубу и тиару на “Черной розе”. На шее гоблина также нашелся ключик от сундука, в котором лежало солидное богатство: два десятка крон, шиллинги и пенни, огромное число серебряной утвари, колец, сережек и бутыльков от парфюма. Осталось только найти способ сбыть это добро.
7 Брауцайта, Кенистаг — 9 Брауцайта, Веллентаг
В Гриссенвальде оставалось взять товар и отправляться в путь. Удалось выторговать древесины на сорок крон. Также я снарядила Курта, последователя Гримальда, луком и стрелами; другой приспешник, Ханс, тоже отправился за святым отцом, однако после битвы в башне он повредил обе руки и перестал быть способен сражаться. Ванда тоже согласилась поплыть с нами при условии, что доставим её обратно в Кемпербад. Наша дорога лежала в город Ургедаль, что в двух днях пути. На барже туда не доплыть, поэтому придется оставить её в Дункельберге и нанимать повозку. Сэр Вольфхарт, ведомый тягой к битве и приключениям, тоже направился в сторону этого городка на своем верном скакуне.
Два дня пути прошли тихо и спокойно, дедушка Рейк все еще нам благоволил. В Дункельберге я пришвартовала “Черную розу” и оставила её на попечительство Софии, заплатив за три дня простоя. Ванда и побитый Ханс тоже остались там. Наняв неплохой экипаж, мы двинулись на юг к Ургедалю. Но, как обычно, в дороге по суше возникли неприятности. Не то что речные путешествия!
Извозчик остановил коней и сказал, что путь что-то перегородило. Где-то впереди стоят люди и валяются тела. С тяжелым вздохом я позвала Гримальда, Франка и Курта проверить, что случилось. Подходя ближе мы увидели следующую картину: посреди дороги стоял цветастый фургон, увешанный разноцветными заплатками и бумажками, с перепуганными лошадьми; на козлах сидел извозчик, из груди которого торчал арбалетных болт. Вокруг повозки лежали несколько жриц Шаллии, под ними собрались лужицы крови. Рядом со жрицами был их защитник — мужчина в доспехах, еще живой, но не готовый протянуть долго. На все это дело смотрели трое всадников и несколько шельм с арбалетами, расположившихся на высоком уступе. Я просигналила Франку, чтобы он скрытно поднялся туда. Гримальда я позвала с собой выйти вперед и поговорить с бандитами, но он последовал за волшебником. Со мной остался только Курт, которому я поручила спрятаться за большой валун.
Делать нечего, пришлось в одиночку показаться всадникам. Главным среди них был странного вида мужчина: смуглая кожа, оборванное зеленое одеяние, бинты по всему телу и на голове. Выглядел одновременно здоровым и болезненным. Мужчина вызвал меня на честный бой и в тот же момент приблизился к незнакомцу в доспехах, чтобы перерезать его горло. Гримальд тем временем накричал на горожан с арбалетами и вынудил их бежать, однако кто-то из них все же попытался пристрелить нашего волшебника. Я побежала вперед на ходу заряжая пистоль, пока темнокожий добивал неспособных оказать сопротивление противников. Курт по моей указке стрелял в остальных всадников и сумел довольно ловко попасть в одну из лошадей так, что она свалилась и свернула себе челюсть. Её хозяин после этого быстрехонько смылся. Франк начал призывать огненные всплески, пугая остальных животных, да и бандитов тоже. Они постепенно начали отступать, бросая своего главаря. А тот и не думал никуда бежать: он обвинял нас в бесчестной битве, пока своим мессером резал молящегося шаллийца. Разок выстрелив в убегающих бандитов, я обнажила рапиру и кинулась на помощь жрецу.
Когда головорез понял, что остался один, он взял шаллийца в заложники. Я отступила и показала остальным сделать то же самое, но внезапно смуглокожий мужчина согнулся от удара в спину. Из повозки показался какой-то молодой парень с ножом в руке. Бандит обернулся на него и со злобной улыбкой сломал своей жертве шею. Это безжалостное убийство меня сильно разозлило, и я как полоумная накинулась на головореза, стремясь не оставить от него ничего живого. Я требовала объяснений, и мужчина прокололся, что его кто-то попросил убить жриц. А еще ему просто нравится резать людей. Не чувствуя ни капли жалости к этому существу, я была готова отдать его Морру здесь и сейчас, но мерзавец оказался на редкость живучим. Франку удалось его поджечь, но бандит воспользовался ситуацией и взял меня в захват: пламя начало больно обжигать. Пока я безуспешно боролась с этим чудовищем, Гримальд и тот молодой незнакомец, оказавшийся лекарем, убежали перематывать шаллиек, а Франк продолжал жечь мужика, стараясь не зацепить меня. Курт взял в руки топор и пошел мне на подмогу, но головорез как будто бы не ощущал ударов. От его объятий у меня кости хрустели так, что вот-вот сломаются. Видя, что дела у меня плохи, Франк спустился с уступа, чтобы врезать темнокожему посохом, а Гримальд потушил часть огня. В конечном счете бездыханное тело бандита опустилось на землю и я в гневе начала крошить его череп сапогом.
Услышав голос Франка, я пришла в себя. Внезапный прилив ярости спал и лишил меня сил. Темные позывы в последнее время все чаще ко мне приходят. Волшебник разговаривал с лекарем Фостером: паренек выглядел мрачным, возможно, потому что рядом с ним валялись уже мертвые шаллийки. Внутри фургона находились две стриганки, они, кажется, были больше обеспокоены задержкой в пути, чем смертью нескольких людей. Стригане и лекарь в общих чертах описали ситуацию: жриц Шаллии выгнали из Ургедаля, и они отправились в Дункельберг подать жалобу. По дороге на них напали бандиты и перебили. Стриганка сказала, что поведет повозку, куда направлялись, а тела мертвых лучше здесь не оставлять: здесь рядом ходят слухи о кровопийцах и целой их крепости в горах. Гримальд с Куртом как раз собрали мертвых в одну кучу, и я предложила заказать в Ургедале повозку, чтобы их отвезти в Дункельберг. Лекарь внезапно воспротивился этой идее и сказал их сжечь, но я не хотела предавать огню жриц вдалеке от их храма. Святой отец не высказал мнения, поэтому я осталась при своем. Мы погрузились в наш экипаж, прихватив с собой Фостера, и поехали в Ургедаль. По дороге совсем близко к городу я заметила след крови, ведущий куда-то в лес.
Ургедаль нас встретил неприветливо. Городом управлял ныне покойный Маттиас фон Юнгфройд, и в своем альтдорфском наряде я была здесь как эльф в караке. Мы чуть было не встряли в серьезный конфликт, но два золотых решили дело. Франк был очень зол на стражников у ворот, а лекарь упрекал меня в слишком дорогом подкупе. Остановились мы в “Ведре крови” по рекомендации нашего возницы. Я вкратце описала происшествие на дороге владельцу таверны, Берндту Эсселину, и попросила нанять повозку для тел шаллиек. Мужчина был обеспокоен новостью и поручил слуге нанять кого-то из шахтеров с тачкой. Фостер, кстати, оказался помощником Джоанны Шнее, того самого хирурга, что мы ищем. Лекарь сказал, что она остановилась в “Сломанном барабане” и он сам туда отправится ночевать. Молодой человек старался скрыть пренебрежение к нашей компании и явно не хотел иметь с нами много дел. К тому же, есть подозрение, что характер у него и без этого скверный (сильно напоминает Ханса). Пока мы с Франком располагались в “Ведре крови”, Гримальд успел узнать пару городских слухов. Что уж точно нельзя было пропустить в городе, так это пустые улицы и болезненность населения. Здесь прокатилась так называемая упырячья оспа, унесла множество жизней, от неё и глава города помер. Ничего не помогало, пока местный доктор, Вильгельм Форзац, не опробовал какое-то новое лекарство. Шаллиек в Ургедале любят: их храм здесь стоит со времен Черной чумы. Жрицы навели здесь строгие порядки: запретили крепкие напитки и любые увеселения внутри стен. Из-за этого все празднества вынеслись за пределы города, где к тому же стоит вереница стриганских повозок. С недавних пор Агнетта фон Брюнер, вдова Маттиаса, выгнала жриц из города и запретила проводить любые чудеса исцеления. Сама она, говорят, так умом тронулась после болезни. Женщина заперлась в своем поместье вместе с ребенком и носа не показывает. Помимо этого, около десяти дней назад жрец из храма Сигмара собрал ополчение и повел людей в лес, после этого никто оттуда не вернулся. Теперь все в Ургедале принимают Гримальда за нового посланного к ним святого отца. Он решил на время принять эту роль и вместе с прибывшим в город сэром Вольфхартом отправился в храм. А мы с Франком были уже на пути в “Сломанный барабан”.
Таверна эта явно собирала больше бедняков, чем приличных горожан. Её хозяин разносил нищим пиво, красуясь рубцами, шрамами и бельмом на глазу от перенесенной болезни. За одним из столиков мы увидели уже знакомого Фостера рядом с дамой где-то за тридцать лет, небогато одетой, но доктора в ней было не сложно узнать. Она с опаской нас осмотрела, но все-таки пригласила выпить, Фостер уже успел ей про нас рассказать. Я сразу описала ситуацию: нам бы очень пригодились услуги хирурга во время путешествия по Империи, и Джоанна выглядела как наиболее подходящий кандидат. Женщина удивилась предложению: оно оказалось не первым за последнее время. Местный член гильдии хирургов, тот самый герр Форзац, позвал фройляйн Шнее к ним и пообещал, что поможет с диссертацией. У него есть контора на Штутштрассе и теперь еще и целый шаллийский храм, после ухода жриц гильдейцы начали там обживаться. Еще мы узнали про некоего проклятого инженера — “дварфгарда” (что-то на классическом?), на коем стоит вся угольная промышленность в городе. Говорят, он редкостный богохульник, но большие деньги закрывают на все глаза.
Джоанна сказала, что обдумает наше предложение, и даст ответ. Я обратилась с ним и к Фостеру, но получила тот же самый результат. Надеюсь, в этом городе найдется хоть кто-то, готовый с нами отправиться. Вернувшись в “Ведро крови”, мы встретились с Гримальдом и сэром Вольфхартом. Святой отец провел мессу в храме и принес интересные новости: к нему подошел фермер из окрестных земель, Ханс Бауэр, и покаялся в том, что увидел в лесу разорванную робу на жутком теле в язвах, а чуть поодаль — какое-то нечестивое сборище горбатых, больных уродов. Мужик рванул что есть мочи, а как прибежал домой увидел: в амбаре из сена народились паразиты, и все запасы сгнили. Пришлось семью брать и в город идти, там Ханс рассказал про замеченное отцу Хольштейну. Ну а что дальше было, мы уже знаем: жрец повел за собой людей и пропал. Гримальд сказал, что это явно происки последователей Повелителя Чумы, и я была с ним согласна, уж очень подозрительна эта оспа и гонения на шаллийцев. Единогласно решили (еще бы!), что нужно очищать город от скверны.
Сэру Вольфхарту я предложила наведаться в поместье фон Юнгфройдов. Во-первых, человеку его статуса не положено спать в каких-то забегаловках, во-вторых, так можно выудить информацию из фрау Агнетты. На мое удивление, рыцарь наотрез не хотел идти, мол, не умеет он разговаривать с такими особами. Я объяснила, что нужно сказать и узнать, и кое-как уговорила молодого человека отправиться в место по его статусу. Мы же с Франком пошли собирать городские слухи, а Гримальд предпочел вернуться в храм обхаживать местных крестьян, которые после всех бедствий постоянно толпятся на ступенях святого места. Целую крону им пожертвовал! Фостер, вроде как, тоже занялся расследованием дел в городе, но обособленно от нас.
Из болтовни с городскими многого узнать не удалось. Про госпожу фон Юнгфройд, внучатую племянницу Хайнриха фон Брюнера, ходили слухи, что она охмурила мужа, и его смерть, а потом болезнь сильно подкосили её состояние. Проклятый инженер довольно давно приехал сюда из Альтдорфа, вел какие-то дела с дварфами. Того смуглого мужчину, который напал на шаллиек, звали Тарвин, у него был брат близнец Альбрехт. Про них говорили “один — сумасшедший и любит подраться, а другой поумнее, строил планы”. Наживали денег какими-то мелкими подработками, сначала жили в шахтерском домике, а потом перебрались в “Ведро крови”.
У сэра Вольфхарта дела шли поинтереснее — в особняк его без промедлений пропустили, и сама леди Агнетта устроила аудиенцию. Женщина все еще носила траурное облачение и под вуалью скрывала обезображенное болезнью лицо. Во время разговора она отвлекалась на маленький бутылек с лекарством, выданный доктором Форзацем. Агнетта объяснила, почему отправила из города шаллиек: леди не имела доверия в этом городе и хотела его заполучить. И она не придумала ничего лучше, как выгнать любимых всеми жриц и тем самым оказать поддержку гильдии лекарей. Так, мол, всякие чудеса не будут подрывать авторитет профессиональных докторов, а чернь, преступники и другие недостойные члены общества не смогут бесплатно получать помощь. Еще она обмолвилась, что теперь предоставляет аудиенцию любому желающему, чтобы объяснить свои мотивы, однако, я о таком в городе вообще не слышала. Это не помешало сэру Вольфхарту разгневаться на меня за то, что я его отправила. Несмотря на это, рыцарь договорился на ночлег в особняке для всех нас.
Судя по той информации, что я насобирала, леди Агнетте эту чушь про шаллиек нашептал доктор Форзац или тот проклятый инженер. А может, и оба сразу. Джоанна и Фостер ампутировали Гримальду отрубленный палец, он остался отсыпаться в храме. Лекарь также подлатал немного меня, раны после схватки с Тарвином все еще неприятно болели. Франк начал расспрашивать Фостера про то, можно ли полечить ногу Ванды, но парень ответил, что без осмотра ничего сказать не может. После небольшой передышки в таверне мы с Франком и сэром Вольфхартом заглянули в храм Шаллии. Там уже обустраивались гильдейцы: поставили стол для приема больных, перетаскивали свои пожитки. Я дала пару медяков сиротке Хейди, чтобы она послушала, что здесь происходит, и рассказала при случае. Девочка упомянула, что владелец “Ведра крови” приходится хорошим другом доктору Форзацу.
После этого мы втроем заглянули в конторку к Форзацу. Я попыталась попасть к нему на прием, но доктора не было на месте. Служанка записала меня на прием завтрашним утром. Франк всю дорогу нервно оглядывался по сторонам, ему грезилась какая-то нечестивая магия. На ночь мы договорились разойтись: Франк и сэр Вольфхарт остались гостить в особняке фон Юнгфройд, а я вернулась в “Ведро крови”. Как оказалось, это была большая ошибка…
В таверне было пусто и тихо. Воспользовавшись ситуацией, я осмотрела стойку тавернщика и обнаружила странные вещи: во-первых, его оружейная полка была пуста, во-вторых, рядом с ней стоял ящик, набитый грязной, воняющей одеждой. На нем была табличка с подписью “для Тимо Винкеля”. Прокравшись на второй этаж, я услышала слабый шум и тихие голоса в одной из комнат. Там собралась группа людей, которые не хотели выдать свое присутствие. За закрытой дверью был слышен голос тавернщика и еще один знакомый. Берндт высказывал кому-то, что он “создал проблемы ему и доктору”, ему прилетел ответ в духе “ты тоже обещал и сам во всем виноват”. Незнакомцы говорили, что “жреца не дождутся” и “нужно идти их искать”. Они упомянули “помощников из Сломанного Барабана”. Когда обсуждение начало подходить к концу, я вернулась на первый этаж и принялась ждать хозяина. Наверху были слышны звуки шагов по лестнице. Минут через двадцать входная дверь открылась и на пороге появился человек, наружностью похожий на тилейца, но со столичным акцентом, на костюме у него висела цепь со знаком гильдии лекарей. Он поинтересовался, где Берндт и попросил передать, что старый друг Вильгельм хотел повидаться и был очень недоволен отсутствием тавернщика в назначенное время. Ближе к полуночи также через главный вход в “Ведро крови” вернулся сам хозяин и получил от меня новости о посетителе. Берндт поинтересовался, где мои товарищи, и открыл снятую нами комнатку.
Сна я этой ночью не дождалась, как можно было ожидать. После полуночи в комнату ввалились четыре лба, среди которых не сложно было узнать темнокожего Альбрехта, брата-близнеца Тарвина. Альбрехт предложил нам решить дело миром и убраться из города, на что я вспомнила его убитого братца. Я хотела его разозлить, а приспешников запугать, но в одиночку это было сложно сделать. Не видя другого способа, я вооружилась рапирой и стала защищаться. Один из парней все-таки решил не лезть, а остальные, включая главаря, начали нападать. Сражаться против троих было сложно: первый головорез удачно напоролся на лезвие, но Альбрехт сумел очень серьезно ударить по моей правой руке. Её хват ослаб, но пришлось, превозмогая боль, защищаться дальше. Второй головорез тоже свалился от моего удара, но темнокожий воспользовался возможностью и приблизился ко мне с мечом. Длинная рапира уже не помогала, и он безнаказанно меня резал. Я неимоверным усилием смогла выбить дистанцию и нанесла противнику серьезную рану. Альбрехт подкосился и свалился на пол, истекая кровью. Я его связала на случай, если очнется, набрала горстку монет из карманов головорезов, собрала пожитки, заперла комнату и побежала в храм.
Как я и подозревала, в “Сломанном барабане” тоже произошло нападение. Я попыталась взять Гримальда на подмогу для похода туда, но он был слишком слаб после операции. Поэтому добралась я до таверны в одиночку. И опоздала: распотрошенное тело Джоанны лежало в её комнатке, Фостер куда-то сбежал. Стража повязала Берндта и отмахнулась на мои слова о том, что и в “Ведре крови” было нападение. Дела шли хуже некуда. В ужасном настроении я вернулась в храм, где и застала Фостера, и завалилась спать, пытаясь не ныть от боли тяжелого перелома руки.
10 Брауцайта, Аубентаг
С самого утра я рванула в “Ведро крови”, чтобы проверить убитых, пока не началась заварушка. У входа встретилась с Франком и сэром Вольфхартом: они были бодрые и свежие после сна на пуховых перинах. Рассказав вкратце о ночном происшествии я отворила дверь и увидела трех мертвецов, как и ожидала. Решив оставить их здесь, заперла дверь обратно и попросила товарищей сопроводить меня до доктора Форзаца.
Лекаря дома не оказалось, он был на приеме у баронессы. Служанка в качестве извинения за отложенный прием предложила свою помощь, но только при условии, что мы дождемся доктора: ей нельзя заниматься практиками без лицензии. Я прикинула, что это отличная возможность осмотреть дом, и отправилась на прием в сопровождении Франка. Сэр Вольфхарт пошел в особняк, чтобы уведомить герра Форзаца о новом пациенте. В прихожей увидела одного из головорезов, убежавшего от меня ночью: он мирно дремал, никого не замечая. Пока служанка Анна перевязывала мне руку, Франк осматривал прихожую, в которой из интересного нашел лишь журнал доктора с записями о приемах пациентов и личных делах. Герр Форзац лечил в среднем четыре-пять больных в день, с утра до вечера, иногда с перерывами днем. Он посещал баронессу, “Ведро крови” и бывший храм Шаллии. Когда Анна выпроводила меня в прихожую, я шепнула волшебнику осмотреть и второй этаж. Там в офисе нашелся препарированный гоблин и волшебный кислотный дождь, не оставивший следов. Франк, ошеломленный увиденным, быстро спустился обратно, как раз перед тем как Анна закончила уборку.
Мы дождались доктора Форзаца, им оказался тот же самый человек, который навещал Берндта в “Ведре крови”. Он бросил грозный взгляд на служанку, которая принялась объяснять ситуацию. Вильгельм провел меня в комнату, чтобы проверить работу Анны. Девушка на самом деле отлично справилась, доктор лишь посоветовал не тревожить руку в течение пятнадцати дней. Я задача герру Форзацу пару вопросов про его дела с Берндтом: доктор подтвердил, что они хорошие друзья, прибывшие вместе из Альтдорфа. Мужчина еще не знал о том, что тавернщика в “Ведре крови” больше нет. От сэра Вольфхарта я также услышала о карнавале, что приехал за стены города, у меня возникло подозрение, что герр Форзац хочет пустить его внутрь. Насчет увеселений Вильгельм сказал, что людям это пойдет на пользу. Закончив небольшой разговор, я оплатила услугу доктора (целых пятнадцать шиллингов!) и покинула контору вместе с Франком.
Пока я была на приеме, Фостер, Гримальд и его приспешники отнесли труп Джоанны морритам. Сады Морра закрыты от посетителей, возможно, из-за того, что их грабили. Лекарь и жрец также осмотрели “Ведро крови”, притворившись помощниками одного недалекого стражника. Не нашли ничего полезного, кроме журнала тавернщика, в котором снова упоминался Тимо Винкель: Берндт продавал ему что-то по шиллингу раза четыре. Не трудно было догадаться, что объектом продажи была та одежда в ящике. Карнавал, кстати, пустили в город указом баронессы, сразу после её утренней беседы с Вильгельмом. Низенький, коренастый мужичок из труппы расхаживал по городу с криками о вечернем представлении.
Мы с Фостером и Франком двинулись в стриганский табор, чтобы найти так называемого Тима Винкеля. Франк предложил нести мои вещи, видя, что с рукой все худо. На подходе к табору нас окружила стайка детей, я попыталась с ними поболтать за пару медяков, но ребятня галдела на своем непонятном языке. Фостер завел разговор с продавцом вина в одном из фургонов, и, отбиваясь от настойчивого предложения выпивки, выпытал, где наша цель. Тимо Винкель нашелся рядом, он оказался непримечательным мужичком средних лет с палаткой, набитой одеждой. Когда мы подошли к нему поговорить, стриганин ловко пытался примерить отстиранные до дыр тряпки на мне и Фостере. Лекарь завел разговор, притворившись помощником Берндта, узнал о поставках одежды, но каких-то новых деталей истории от Тимо не удалось добиться. Я сказала про арест тавернщика в надежде на то, что стриганин захочет вытащить своего подельника, но это вызвало гнев всего табора. Нам пришлось спешно оттуда уходить, и на пути из города нас встретил Гримальд, ведущий толпу разгневанных крестьян в сторону стриган.
С тяжелым сердцем пришлось повернуть обратно и догнать процессию нашего жреца. Крестьяне собрались у табора стриган с озлобленными криками и призывами убираться куда подальше, Гримальд поддержал эти речи. Стригане начали суетиться, один из труппы музыкантов вышел вперед, чтобы поговорить с толпой. К нему присоединилась женщина среднего возраста, видимо, глава табора. Хельга, так её звали, поведала, что её народ никак не причастен к болезни в городе, и рассказала о Кровавом замке недалеко от Ургедаля. Раньше в нем жили люди, но около полвека назад там объявился кровосос Валах Харкон из Ордена Кровавого Дракона, и с тех пор это место стало проклятым. Женщина не хотела проливать кровь и пообещала, что табор уйдет отсюда. Пока Гримальд и сэр Вольфхарт удерживали гнев толпы, а стригане собирали свои пожитки, я заметила среди фургонов человека-имперца. Он отказался рассказать о себе, только лишь упомянул, что защищал стриган. Сейчас, когда они собираются уходить, ему тоже придется куда-то деться, например, в Убершрайк. Гримальд успокоился и повернул крестьян обратно только тогда, когда табор уже был глубоко в лесу. Жрец крайне недовольно реагировал на мои призывы оставить это бесполезное дело с гонением стриган и заняться более насущными делами.
Когда мы с Гримальдом, Франком и Вольхартом вернулись в храм, то застали странную картину: Фостер держал над одной из свечей стеклянную колбу и вдумчиво её рассматривал. Он отделался лишь выговором от жреца и наказанием больше никогда не приближаться к алтарю. Интересно, бывал ли этот лекарь хоть раз в храме до нашего знакомства? Судя по его осведомленности, он мало чем отличается от богохульника-инженера. Фостер рассказал, что смог достать образец лекарства, и выяснил следующее: оно разбавляет кровь и делает её слабой — пациент становится более восприимчивым к болезням. Очередное доказательство вины доктора в проблемах города. Франк еще упомянул, что по пути до храма за нами наблюдал кто-то очень мелких и пухлый. Мы договорились разойтись и поговорить с парой людей: Фостер и волшебник отправились к Торстену Вульфгардту, а я, Гримальд и сэр Вольфхарт — к верениту на скале.
Скала стала проблемой: в камне были выдолблены узкие и крутые ступеньки, которые еще и омывались неприятным осенним дождем. В самом их конце сидел жрец, и добраться до него с моей больной рукой было тяжело. Благо, сэр Вольфхарт и Гримальд справились и подтянули меня наверх. Еще большим разочарованием стало то, что жрец вообще ничего толкового не сказал. Курт Хенинг, грязный и заросший веренит, преисполнился в познании и отрекся от мирской суеты. Даже пожертвование было ему безразлично. Невероятно разочарованная, я спустилась вниз, мои спутники были явно недовольны потраченным временем. У Фостера и Франка дела тоже худо шли: к ним сначала пристал какой-то охотник за головами, Клаус Манхтер, и пытался всучить гоблинские уши за пять медяков. Нетрудно было догадаться, что они ему от доктора достались. Когда товарищи постучались к Торстену, он был занят и чуть ли не с порога их прогнал. Говорит, с десяток шахт надо обеспечивать, но из-за властей и отсутствия людей работа встала. Про близнецов да тавернщика сказал, что они ублюдки, ошивающегося снаружи продавца ушей назвал “очередным бездельником-наемником”. Дварфы многие за жрецом пошли и не вернулись, жрецы всем головы дурят. Еще Франк и Фостер снова заметили слежку, они смогли разглядеть существо получше: мелкое, зеленое и с рожками. Волшебник также сказал, что на площади один из фургонов жутко воняет тухлыми яйцами.
Нам больше ничего не оставалось, кроме как отправиться на карнавал. Звон колокола объявил о начале представления. Долгожданное веселье в городе собрало всех горожан этого маленького городка, по всей площади раздавался голос артиста, объявляющего выступления. Пока на сцене выступал метатель ножей, мы собрались у подозрительной палатки. Как я и догадывалась, она принадлежала распорядителю — Галлу Проллу. Очень странное имя, надо сказать. Рядом с ней стоял огромный усатый кислевит, Джонас Гора, и недобро на нас поглядывал. Сэр Вольфхарт завел с ним разговор, пока я пыталась достучаться до распорядителя. Ожидаемо, нам никто не открыл, и мы с сэром Вольфхартом бесцеремонно врезались в дверь, чтобы её выбить. Выступление сразу прервалось, и Финнеас, тот парень, объявлявший номера, начал направлять на нас гнев толпы.
Когда дверь слетела с петель, я увидела в фургоне распорядителя — уродливого, воняющего, едва напоминавшего человека. Он предложил решить все мирно, и я ответила, что можем сделать это снаружи фургона. Галл понял, чего мы добиваемся и начал что-то бормотать. Его глаза почернели, воздух наполнился гнилостной вонью, и вокруг нас появились три маленьких демоненка, зеленых, с рожками. Из-за ширмы вышло зеленое чудовище, напоминающее человека, но с одним глазом и рогом во лбу. Я объявила всем о том, что в фургоне находятся порождения губительных сил и отступила наружу вместе с сэром Вольфхартом.
Среди толпы возникло смятение. Финнеас кричал, что мы напали на артистов, а Франк пытался образумить людей и показать, что находится в фургоне. Несколько человек все-таки увидели демонов и в ужасе убежали прочь. К площади тем временем приближалась Агнетта фон Юнгфройд в сопровождении нескольких охранников. С её приходом дела стали еще хуже: она приказала горожанам задержать и нас, и артистов, а солдатам повелела осмотреть фургон. Артисты в это время спешно собирали свои вещи и седлали коней, чтобы увезти карнавал из города. Внутри фургона распорядителя и на козлах завязалась драка, Галл Пролл читал какое-то заклинание. Один из солдат за мгновение иссушился и рухнул замертво, а группа людей, ворвавшихся в фургон, разразилась криками боли и кашля.
Меня под руки держали горожане, повиновавшиеся приказу баронессы. Франк и мэр Вольфхарт стояли рядом с Агнеттой, а Гримальд, поначалу отказавшись помогать нам, послал подчиненных поджечь фургон. Его фанатиков горожане тоже остановили, но самого жреца не решились трогать. Ситуация в фургоне становилась все хуже, и запуганная Агнетта решила вернуться в особняк. Нам наконец-то дали подействовать, и я не стала терять ни минуты.
Мы с сэром Вольфхартом побежали в фургон, рядом с которым лежало уже несколько тел. Там один стражник яростно отбивался от распорядителя, артиста и демонов. Долго он не продержался, поэтому пришлось держать оборону вдвоем. Франк нам помогал, не позволяя колдуну читать заклинания. Я стреляла с левой руки, а рыцарь проредил мелких демонюг и хорошо потрепал остальных. Тем не менее, было ясно, что долго мы не продержимся: сэр Вольфхарт получил серьезную рану от рогатого, и начал валиться с ног, а мне повредили и левую руку. Гримальд выполнил свою задумку с поджогом, и пламя добиралось уже до нас.
Снаружи ситуация стала еще хуже: со юга на площадь двигалась орда зверолюдов, пораженных болезнью и гнилью. Они рубили всех, кто попался им на пути, горожане в страхе отступали к храму. Из храма в это время вышло двое людей, несущих какой-то ящик. Я сразу заподозрила, что там могла быть нечестивая книга или темный артефакт, поэтому попросила Франка разобраться с ним. Фостер помог Вольфхарту оклематься, а Гримальд приказал горожанам построиться в фаланги у храма и держать оборону. На подмогу пришел Торстен с таким же пистолем, как у меня, и охотник за головами.
Битву мы выиграли, но с огромными потерями. Практически все горожане пали под натиском чудовищ. Торстен истратил все патроны и пошел в рукопашную, чтобы защитить Франка, посылавшего на врагов огонь. Инженер справился с этим, но не пережил удара последнего зверолюда. Курт и Ханс, приспешники Гримальда, получили серьезные травмы, но остались в живых, все остальные из нас тоже выстояли. Агнетта вместе с солдатами не успела далеко уйти: её зарезали прямо на площади. В городе осталась пара десятков старых и немощных жителей, а также малолетний сын баронессы с охраной.
11 Брауцайта - 17 Брауцайта
Сразу после завершения дел в Ургедале мы направились в Дункельберг. Там я составила отчет о произошедшем и продала древесину за 42GC. Сбор отряда в сторону опустошенного города уже начался. Гримальд посетил ферму Ханса Бауэра вместе со своими подручными, и вернулся оттуда, поверженный ужасной лихорадкой. Так и слег на ближайшие несколько дней. Фостер тоже отправился с нами, не видя смысла более находиться в Ургедале.
Через пару дней мы буквально на вечер остановились в Гриссенвальде. Лекарь посетил свою гильдию и получил наставления о том, как оформить себе лицензию. Дело предстояло муторное: написать дюжине людей с просьбой о рекомендательном письме. Фостер даже у меня и Гримальда попросил: жрец, мучающийся от болезни, разумеется, ему в этом не помог, а я начеркала бумажку. Сэр Вольфхарт тоже мог бы оказать услугу, если бы умел писать.
Еще четыре дня прошло, и мы оказались в Кемпербаде. Мы с Франком проводили Ванду до дома Иеронимуса и рассказали ему о произошедшем. Магистр был крайне опечален, а Ханс не упустил возможности вновь упрекнуть и её, и меня в тяге к сомнительным делам. Пока Франк прощался со своей подружкой, Фостер возился с лицензией, Гримальд лечился у шаллиек, а сэр Вольфхарт странствовал где-то в городе, я готовила нам комнату в “Высоком обществе”. Туда зашел человек, желавший со мной поговорить. Его ничего примечательного не выделяло, кроме фиолетового фартука или шарфика под одеждой. Незнакомец поведал, что у Кастель Либерунг, за которую он меня принял, есть должок перед Кругом и, видимо, ожидал, что я его отплачу. Мужчина сказал, что со мной агенты пытались связаться во всех городах: в Альтдорфе, в Вайсбрюке, в Кемпербаде… Не знаю, какой по характеру была Кастель, но я ответила собеседнику в довольно нагло и бесстрашно: незнакомец сказал, что Круг это запомнит, и удалился.
18 Брауцайта - 20 Брауцайта
На следующий день после прибытия в Кемпербад мы снова отплыли — уже в сторону Бесплодных холмов. Люди в городе неохотно отвечали на вопросы об этом месте, а те, кто все же говорил, описывали его как мрачный край без солнечного света, где ничего не растет и живой души нет. До самих холмов по реке не добраться, нужно ставить баржу в деревеньке Унтербаум, а потом пешком или на конях двигаться на север. Когда “Черная Роза” медленно плыла вверх по Штиру, я в жутких слухах убедилась: в талабекландском лесу действительно довольно глухо и темно, а высокое ущелье по берегам реки еще сильнее огораживало местность от света. Было сложно ориентироваться во времени. Помимо этого, я столкнулась с досадной новостью: за проход по реке нужно платить две кроны, а обратно — одну.
На второй день мы увидели часть дороги по верху ущелья. Там вдалеке в противоположную нам сторону направлялась группа всадников. Когда мы сблизились, я смогла различить с дюжину вооруженных людей, видимо, наемников, молодую даму и маленького паренька. Все они были хорошо снаряжены для похода. Нетрудно было догадаться, что это именно те, кого мы ищем — Этелька Херцен и Эрнст Хейдльманн. Они нас тоже заметили, и дама явно не обрадовалась: она подошла к краю уступа и со злости пихнула ногой землю в нашу сторону. Моим ответом была команда Софии разворачивать баржу.
И так началась погоня. Всадники пришпорили коней и погнали вперед, через час езды уже исчезнув из нашего поля зрения. В таверне по пути мы узнали, что они проезжали мимо и скорее всего двигаются в Кемпербад, так как дорога никуда больше не ведет. Говорят, скакали так, как будто не боялись лошадей потерять. Под полночь “Черная Роза” встала у Кемпербада. Город уже был закрыт, поэтому ночевать пришлось в ночлежке для рыбаков на берегу Рейка.
21 Брауцайта, Бецальтаг
Снова пришлось платить — и за подъем, и за баржу. Деньги улетели с поразительной скоростью: сначала на походное снаряжение, потом на проход по Штиру. К тому же я заключила месячный контракт с Фостером, обязавшись выплачивать ему по двенадцать шиллингов. С такими расходами мы долго не протянем. Как только появится свободное время, нужно всерьёз заняться торговлей…
В городе мы узнали, что интересующая нас группа прошла через Пшеничные ворота. Похоже, они разделились: основная часть направилась в центр города по мосту, а кто-то остался на противоположном берегу. Позже выяснилось, что часть наёмников ошивается в таверне Мечников — мы отправились туда.
Разговор не задался. Один из наёмников, Феликс, подтвердил, что их наняла Этелька, и сказал, что она собирала травы в Бесплодных холмах. Сейчас она распустила отряд, и мужчины тратят жалованье по кабакам. Было очевидно, что он говорил то, что ему велели. Мы с Фостером и Франком начали перешептываться, обсуждая, как разговорить их по-настоящему, но неосторожные слова лекаря всё испортили. Он и раньше относился к нам с пренебрежением, называл “мордоворотами” и “бандитами”, но теперь прямо заявил, что эти наёмники нас изобьют. Такого оскорбления я стерпеть не могла и довольно громко об этом заявила, что заставило мужиков возмутиться и покинуть таверну.
Следующей точкой поисков стал район ткацких мануфактур на другом берегу. Туда вела узкая верёвочная лестница, по которой можно было пройти только гуськом. Как только мы перебрались, мне быстро удалось узнать, что Этелька и Эрнст буквально только что ушли в противоположную сторону. И действительно — я успела заметить две фигуры, стремительно спускавшиеся, нет, скорее даже летевшие вниз по подъёмнику. Единственным разумным решением было пуститься в погоню. Я попросила Фостера сбегать за отцом Менге, который находился в храме Сигмара, а сама, вместе с Франком и сэром Вольфхартом, отправилась по следу беглецов.
Дварфы спустили нас вниз с той же скоростью, что и ту парочку, но они уже успели вырваться вперёд. Мы как раз увидели, как от берега отплывает паром с Этелькой и Эрнстом на борту. Женщина вытащила из своих вещей какой-то чёрный предмет и начала произносить слова на незнакомом языке. Франк среагировал быстрее всех — попытался прервать её, призвав собственный ветер магии, но Этельке удалось завершить заклинание. Наша “Чёрная Роза” вспыхнула неестественным фиолетовым пламенем.
Пока сэр Вольфхарт тушил огонь своими силами, а я организовала помощь докеров, Франк вступил с колдуньей в магическую дуэль. Поединок закончился вничью — ни один из магов не одержал верх.
Когда пламя было потушено, я позвала Франка, сэра Вольфхарта и Софию на борт “Чёрной Розы”, и мы отчалили через Рейк. Паром к тому моменту уже пристал к берегу, и двое беглецов успели сойти на сушу. Лодочник рассказал, что Этелька угрожала ему и строго-настрого велела не возвращаться обратно. Однако наше прибытие изменило ситуацию: я попросила переправщика забрать отца Менге и Фостера, когда те прибудут в доки.
Выяснилось, что колдунья с напарником направились в сторону конюшен. Там она при помощи заклинания парализовала местного работника, вскочила на лошадь и поскакала к городским воротам. На пути стоял стражник, намеревавшийся задержать её, но, по словам очевидцев, она приподняла подол платья, обнажила покрытую шерстью ногу и с силой топнула. Удар оказался столь мощным, что стражника отбросило в сторону. После этого Этелька и Эрнст выехали в северном направлении, свернув ближе к лесу.
Спустя некоторое время прибыли Гримальд и Фостер в сопровождении охотника на ведьм — Венселя. Тот сообщил, что в капитуле храма Этельку знают: раньше она часто приносила различную информацию, а в последний раз появилась седьмого Брауцайта в компании какого-то студента, после чего направилась на восток. Теперь же, услышав о её злодеяниях от множества свидетелей, Венсель предложил немедленно собрать отряд для преследования. Мы с отцом Менге отправили храмовника разобраться с этим, а сами поспешили выдвигаться. Гримальд попытался ограбить и без того разоренного конюха, требуя лошадей для нашего похода, но отчаявшегося мужчину уже нечем было запугать.
Следы копыт вели вглубь леса. Дорогу осложнял холодный осенний ливень. Пришлось отдать Фостеру один из меховых плащей — этот городской паренек едва не таял под дождем. Однако в лесу он быстро сориентировался и даже успел насобирать какие-то пальцы мертвецов. Франк прочитал заклинание, и капли воды начали скользить по воздуху, обходя его фигуру, оставляя одежду сухой.
Спустя полчаса ходьбы мы наткнулись на лошадь, беспомощно лежавшую в яме. Она была еще жива, но с перебитыми ногами обречена. Самым милосердным решением было прекратить ее мучения.
По пути мы то и дело замечали мелькающую вдалеке тень. Через час увидели еще одну павшую лошадь, рядом с которой валялся раскрытый чемодан, набитый бутыльками. Впереди раздавались звуки барабанов и треск ломающихся веток. Здесь уже начинались человеческие следы, и мы пошли по ним. Видит Сигмар, это была ошибка.
Мы попали в засаду зверолюдей, высыпавших из чащи. Стрелы поразили Франка и Фостера. Я скомандовала бежать вперед, чтобы укрыться в деревьях, но чудовища сомкнули кольцо. К козлорогим тварям присоединились трое уродливых существ, напоминающих женщин с крыльями и когтями. Они набросились на меня, Франка и Гримальда. Сэр Вольфхарт яростно отбивался от копий зверолюдей, а Фостера избили и потащили прочь.
На юго-востоке показались Этелька и Эрнст, но их силуэты затмила исполинская фигура минотавра — чудовище, под четыре ярда ростом. Оно вырвало дерево с корнем и швырнуло в нашу сторону. Курт и Ханс, послушники жреца, в ужасе бросились наутек.
Этелька предложила нам сдаться и уйти, оставив снаряжение. Она была раздражена — время поджимало. Оценив ситуацию, я сказала, что мы согласны сдаться, но унесем вещи с собой. Этот ответ ее не устроил, и она начала отсчет до десяти. Не успела она произнести и пары слов, как Гримальд бросился вперед, прямо под ноги минотавру, с молитвой Сигмару на устах. Чудовища, Этелька и Эрнст взвыли от невыносимого жара, ниспосланного самим Молотодержцем по их скверные души.
Франк докинул Этельке собственного огонька, и женщина, объятая пламенем, с криками побежала на юг. Я не могла потерять её из виду, поэтому ринулась вслед. К сожалению, минотавр все еще был под контролем колдуньи, поэтому он погнался за мной и ударил своими гигантскими рогами. Я продолжала бежать, пока тяжелый удар копыта не откинул меня в сторону, чудом не переломал кости.
Очнулась я на руках Гримальда. Он перевязал мои раны и остановил кровь. К нам подоспел боевой жрец с десятком флагеллянтов. Они перебили зверолюдей и вытащили Фостера. Сэр Вольфхарт лежал в кустах, избитый, но живой. Франк, повредивший ногу, сумел задержать Эрнста — без сознания того пытались унести зверолюди. Победа далась нам тяжело.
Боевой жрец оказался Диэлем Ульрикссоном — тем самым человеком, признанным “ложным святым” Церковью. Гримальд провел с ним долгую беседу, чтобы выяснить, действительно ли правдивы обвинения в сторону мужчины. Диэль был мало заинтересован в рассказе: он упомянул о своем чудесном подвиге против зверолюдов и сказал, что после этого случился конфликт между сигмаритами и ульриканцами вокруг его персоны. Результатом и стало его обвинение. Оно, конечно, Диэля волновало мало: жрец собрал вокруг себя группу верных последователей и отправился громить черепа чудовищ из лесов. Гримальд проникся рассказом собрата и порвал бумагу, признающую Диэля еретиком.
После бойни жрец сорвал с одного из зверолюдей повязку, осмотрел и оставил у себя. На ней, как и на многих других, которые мы встречали, была изображена белая корона поверх красной ткани. Диэль сказал, что зверолюдей с такими символами и в Драквальде, и здесь полно, а значит они представляют большую угрозу, чем набеги на деревни. Я высказала мысль, что чудовищами управляют колдуны, но Диэль был уверен, что ни один волшебник не сможет управиться с такой огромной армией. Видимо, Алая Корона набирает огромные силы в разных уголках Империи.
Собрав всех раненых, а также пленного Эрнста, мы направились в таверну по берегу Рейка. Там испуганный хозяин был вынужден накормить и напоить бесплатно всю ораву Диэля, ну и нас заодно. Пока мы с Франком обсуждали дальнейшие планы, Фостер гневно заявил, что не желает больше убиваться, поэтому в опасности с нами соваться не собирается. Я поддержала эту идею и предложила ему оставаться на барже. На последней битве нам всем сильно досталось, поэтому первостепенной целью было подлечиться в Кемпербаде.
22 Брауцайта, Кенистаг
Утром София пригнала к таверне баржу. Ей пришлось в одиночку вести судно сквозь дождь и ветер, поэтому девушка очень сильно на меня разозлилась. Попробовали допросить Эрнста — Франк проявил особый энтузиазм. Паренек не имел желания говорить, отвечал лишь язвительными подколками. Франк забрал его книгу — она была заперта, но ключа не нашлось. Заклинание помогло волшебнику отпереть замок, и на страницах довольно ожидаемо оказался магический язык. Эрнст ехидно сказал, что Франк может подчерпнуть там что-то полезное для себя.
Гримальд поддержал мою идею сделать небольшую вылазку в лес, чтобы поискать следы Этельки. Франка я попросила остаться здесь, так как с раной ноги он не мог быстро бегать, но волшебника ни в какую не получилось отвадить. Решение было плохим: мы попали в засаду зверолюдов на месте лагеря, который разибили Этелька и Эрнст. Там произошло сражение между людьми и чудовищами, поле было устлано трупами и тех, и других. Однако, несколько тварей еще прятались в деревьях, когда их стрелы полетели в меня, мы рванули обратно. Из-за скорости Франка убежать нам не удалось, поэтому пришлось держать оборону. Ханс и Курт побежали на противников с топорами, я порезала одного рапирой, Гримальд читал молитвы, а израненный Франк на последнем дыхании произнес заклинание, призвавшее огромный столб пламени. Он испепелил несколько зверолюдей, а остальные в ужасе разбежались. Затянув новые раны, мы поспешили обратно в таверну.
Там нас встретил отряд из шести человек, посланный Венселем. Мужики сказали, что охотник на ведьм собрал небольшое войско, часть которого уже успела повоевать в лесу. Я отвезла Франка, Фостера и Вольфхарта в Кемпербад на лечение, а затем вместе с Гримальдом присоединилась к Венселю, чтобы продолжить поиски Этельки в лесу. Затея успехом не увенчалась: пришлось снова столкнуться с чудовищами, несколько бойцов получили раны в ловушках, но колдунью мы не нашли. Зато узнали, что она, скорее всего, отправилась на север в сопровождении группы вооруженных людей со знаками Сигмара.
План был ясен — забираем товарищей из Кемпербада и двигаемся в Дисдорф. Гримальд уперся рогом и сказал, что пойдет туда пешком с Хансом и Куртом, на что мне пришлось согласиться. Для пущей безопасности жрец попросил несколько людей из войска Венселя в сопровождение. На том и порешили: группа Гримальда под вечер отправилась на север, а я повела баржу в Кемпербад.
22 Брауцайта, Кенистаг
Пока все раненые товарищи получали помощь, я заключила интересную сделку на торговой бирже: какая-то группа то ли наемников, то ли головорезов продавала гору богатств, привезенных из Пограничных Княжеств. Я купила у них набор дорогой посуды за 41GC 8/ и поинтересовалась, где они взяли лицензию, однако ответ могла получить только за пятьдесят крон.
Перед отплытием уже по-хорошему допросила Эрнста в капитуле Кемпербада. Мальчик держался крепче других людей и не выдал критично важной информации. Он лишь повторил, что Этелька не нашла в Бесплодных холмах то, что искала. Я дала ему один из бутыльков, найденных в его же кейсе, он оказался целебным зельем. После допроса Эрнст остался ждать своей казни в темнице капитула.
Гримальд в Дисдорфе успел узнать одновременно плохую и хорошую новость: Этельку схватил капитан охотников на ведьм из Кемпербада и планирует доставить на суд в Альтдорф. Однако, у нас сразу закрались подозрения, что эти храмовники могли быть не теми за кого себя выдают.
23 Брауцайта, Ангестаг - 25 Брауцайта, Веллентаг
Мы провели небольшое расследование и узнали, что храмовники, глава которых действительно был похож на Альбрехта Касселя, капитана из Кемпербада, довезли телегу с сильно раненой Этелькой до Шаллиек, а затем вышли из города через западные ворота. Дисдорфских охотников на ведьм насторожили эти ребята, поэтому они начали искать одного из этой группы, оставшегося в городе. Пока они этим занимались, мы доплыли до городка Ленгерна вниз по Рейку и узнали, что там храмовников с Этелькой никто не видел. Единственное объяснение этому: свита колдуньи свернула в лес к друзьям-зверолюдам. В Дисдорфе местные охотники никого не нашли, но поползли слухи, что кого-то из сопровождения Этельки видели по дороге до Гриссенвальда, переодетого в дорожные одежды и с огром-наемником. В общем, все нитки до колдуньи порвались. Я не видела другого варианта, кроме как плыть в Бесплодные холмы и искать то, что не нашла Этелька.
26 Брауцайта, Аубентаг - 27 Брауцайта, Марктаг
“Черная Роза” прибыла в Кемпербад, чтобы затем отправиться на восток по Штиру. Я попыталась нанять наемника, сопровождавшего Этельку в холмы, но он заломил гигантскую цену в сорок крон, не выражая большого желания работать после большой оплаты от предыдущей нанимательницы. Заплатила ему крону за рассказ о путешествии, который оказался практически бесполезным. Опять песня про проклятое место, мертвую траву и странных тварей. Франк тем временем вновь отправился развлекаться с Вандой, ну и забрать какое-то письмо у Иеронимуса.
“Черная Роза” вновь отправилась по Штиру. Я с тяжелым сердцем выложила очередные две кроны за проход по шлюзам, и мы двинулись в ущелье. По берегам внось смыкались скалы, закрывая солнце темной тенью. Над лесом возвышались два гигантских камня с друидскими рунами, по словам Франка. София единолично управлялась с баржей, пока мои перебитые руки еще восстанавливались.
Под вечер второго дня пути мы достигли деревушки Унтербаум. Здесь поджидала еще одна сложность: деревня стояла на слиянии мелкой речушки Нарн со Штиром. Штир поднимался дальше на восток через пороги, проход по которым стоил пять крон. После порогов было хорошее место для стоянки баржи. А Нарн с севера на юг летел водопадом в своего большого собрата. Я приняла решение оставить баржу у бережка на слиянии рек, чтобы не платить вновь за шлюзы. Как всегда, вся тяжесть управления судном легла на Софию, но она, кажется, отлично справилась.
К нам подоспела маленькая девчушка, Астрид, дочка местного старосты. Она рассказала, что её отца зовут Форстер, и он будет готов нас приютить. Когда услышала, что мы направляемся в холмы, удивилась, и упомянула, что были такие же желающие недавно. Астрид рассказала, что деревенский жрец Корробрет часто ходит в лес, может быть, он согласится сопроводить. Решили поступить так: я с Софией остаюсь на барже, чтобы удостовериться в её сохранности, а Астрид поведет Франка, Гримальда с последователями и Фостера в деревню, чтобы там найти кров, провизию и помощь.
28 Брауцайта, Бакертаг
Баржа, к счастью, за ночь никуда ушла. Утром к нам с Софией вернулись Франк и Гримальд, которые успели переговорить с Форстером и Корробретом. Староста рассказал товарищам немного о деревне: около 80 человек живет, мимо проплывают баржи с востока, мало что интересноо происходит, никто особо не нападает. Свита Этельки проходила мимо, в деревне они не оставались, перешли по броду на другой берег, потеряв пару лошадей. Корробрет оказался жрецом Рии, которого везде сопровождала ручная ворона Золька. Он согласился провести нас до Дьяволовой чаши, что в Бесплодных холмах, и сообразил три лодки на всю группу.
Снарядившись в дорогу, мы поплыли вверх по Нарну. Корробрет рассказывал историю этих мест: про битву с Хаосом во времена Сигмара, про то, как Моррслиб на землю харкнул, и появилось проклятое место в холмах, про то как друиды построили круг из камней, чтобы скверну сдержать. Дьяволова чаша — это плато выжженное, где только мерзкие твари водятся. Однако сам жрец иногда туда ходит, чтобы собирать дорогие травы.
Пока плыли, нас хлестали какие-то острые ветки. У Ханса на плече ранка появилась, потом у меня. Никто правда не видел, как это произошло. Корробрет отметил, что здесь всякие странности происходят. И они нас скоро накрыли: три лодки внезапно оказались в кромешной тьме. Я зажгла факел, но он не дал никакого света. Франк прочитал заклинание, но тьма так и не рассеялась. Пришлось волшебнику взять свой посох, чтобы простукивать дно и не налететь на камни, я для той же цели позаимствовала посох Корробрета. Жрец успел свить из соломы несколько куколок и передал их по лодкам, чтобы нас защищала Рия.
Спустя неопределенное время, темнота наконец рассеялась. Как и предупреждал наш проводник, здесь тяжело ориентироваться. В дали холмов пробежало какое-то существо, похожее на огромную ящерицу с дюжиной ножек. А ближе по реке мы увидели белую конструкцию, которая оказалась мостом, простроенным из костей. Недалеко от него в воде рылся огромный речной тролль, которого мы благоразумно решили обойти по суше. Чудовище попросило у нас кости за переправу по мосту или за полезные травы. Оно сказало, что на том берегу люди живут, которым мы не нравимся. Не имея потребности переходить мост, мы отошли на приличное расстояние и вновь спустились на воду.
Долго плыть не пришлось, покуда на левом берегу возник высокий столб неизвестного происхождения, на самой его вершине что-то блестело. Я не могла пропустить такое чудо, поэтому мы снова вышли на сушу, и принялись обсуждать как достать ценность. Курт с одобрения Гримальда попробовал выстрелить в кончик столба пару раз, но обе стрелы пролетели мимо. Из леса тем временем издавался громкий топот, звук барабанов и лай собак. Гримальд предупредил, что в нашу сторону направляется большая группа воинов, служителей Бога Крови, одного из губительной четверки. Это досадное происшествие заставило нас поторопиться, поэтому Франк предпринял попытку сбить предмет заклинанием. Огненный дротик взлетел ввысь и опрокинул блестящую вещицу вниз. К сожалению, вещицой оказалось яйцо, размером с куриное, которое разбилось о землю. Я попыталась собрать немного белка в скорлупе, но с больными руками только развалила все еще сильнее. Время до встречи с воинственными чужаками поджимало, поэтому мы побежали обратно к лодкам. Спустя несколько часов дороги остановились на привал и переночевали в палатках.
29 Брауцайта, Бакертаг
После подъема долго, но без особых происшествий плыли до Дьяволовой чаши. Помимо обнаружения того, что река внезапно поменяла течение и стала быстрее. Впереди возникли два замёрзших водопада, смотревших друг на друга: там Нарн сковало льдом. Мы оставили лодки за камнями и отправились севернее пешком. Корробрет провел нас по тропе до небольшого круга узорчатых камней, которые тоже друиды построили. Там разбили лагерь. По дороге Франк заметил вход в какую-то пещеру, хорошо скрытый от глаз.
Спокойный сон нам не предвиделся, потому как в сторону камней приближалась дымка в форме женщины с луком. Кожа покрылась мурашками от могильного холода, а сердце норовило убежать в пятки. Призрак просил о помощи, и я, собрав всю волю в кулак, его выслушала. Брунхильда, так себя назвала покойница, попросила забрать кости, принадлежавшие ей и товарищам из пещеры. Их группу туда завел некий Дагмар в поисках какого-то предмета. Как только нашел, спутников своих перебил: зарезал Брунхильду и обрушил камни на остальных. Женщина пообещала все рассказать, если поможем. Делать нечего, пришлось согласиться. Как оказалось, Брунхильда общалась и с Этелькой, только колдунья не удосужилась помочь. Возможно поэтому она ничего и не нашла. Мы договорились отправиться в пещеру завтра на рассвете.
Перед сном я сопроводила Корробрета и Франка в лес, где жрец хотел отыскать трав. Он их набрал и поделился с нами парочкой: дал вигварт, с которым “можно обходиться без сна”, тринкварт, “от похмелья”, и крабчатый ржавокорень, “против оспы”. Лично Франку Корробрет выдал какой-то голубой корень, помогающий с колдовством. На северной стороне круга камней нашли следы лагеря Этельки, от которого ничего кроме догоревшего костра не осталось.
30 Брауцайта, Кенистаг
Утром сразу отправились в пещеру. Небольшой проход в скале соседствовал с ручейком, уходящим вглубь камней. Я зажгла факел, передала его Хансу, и наша группа двинулась вперед. Первым делом нас встретила груда камней в центре пещеры, под которой, по словам Брунхильды, были закопаны её останки. На северо-восток шел узкий проход, оканчивающийся ручьем, а на запад - широкий туннель, из которого доносился скрежет и скрип. Призрачная женщина рассказала, что там завалены её товарищи, и они не будут настолько же дружелюбны. Ханс с факелом осмотрел проход, ведущий на восток от комнаты со скелетами, и уведомил, что он тоже выходит к воде.
Пока мы осматривались внутри, снаружи донесся лязг брони и противный писклявый голос. Ко входу в пещеру подобрались несколько мерзких тварей, которых я бы не хотела видеть больше никогда в жизни. Низкие, вонючие крысолюды в оборванных доспехах и с ржавыми мечами взяли в заложники Корробрета, а их глава — крысолюд побольше в шлеме и красной броне крикнул нам отдавать какой-то большой камень.
Я хотела обмануть тварей: обмотала обычный камушек куском ткани с плаща и крикнула приводить сюда заложника на обмен. Главный крысолюд отказался и спрятался за стеной пещеры. Гримальд скомандовал Курту стрелять, а Корробрету бежать к нам, но я понимала, что скавены зарежут жреца, если он дернется. Когда последователь Гримальда выстрелил, это уже не было важно: крысолюды поняли, что мы не собираемся сдаваться, и начали резать Корробрета. Главарь заставил своих подчиненных бросить кричавшего от боли жреца и идти в атаку.
С юга, северо-востока и северо-запада на нас поползли большие двуногие крысы. Последователи Гримальди приняли оборону на севере, а я с Франком стояла на юге. Наша позиция позволяла хорошо отбиваться от крысолюдов, но оба Ханса были менее проворны, чем противники. Тем не менее, заклинания Франка и молитвы Гримальда вселяли огонь и ужас в этих порождений хаоса. Когда скавен в красном отступил, его подчиненные поняли, что дело плохо, и они начали тоже драпать назад. У нас под ногами осталось три меховых сожженных трупа и один живой пленный. К сожалению, в этой битве пал Ханс из Гриссенвальда, а также жрец Рии Корробрет.
Убитых товарищей и пленного крысолюда мы дотащили до лагеря, а сами вернулись в пещеру. Раскопали кости Брунхильды, сложили их в спальный мешок. Затем начали разбирать завал, из-под которого доносились скребущиеся звуки. Разворошив пару камней, увидели четырех не упокоенных скелетов, которые пытались пробраться к нам и молили их убить.
Нежить горела зеленым пламенем. Франк начал поливать их огненными заклинаниями, а Курт и Брунхильда пронзали прогнившие тела стрелами. Противники протискивались через разобранный завал и сумели поранить одного из последователей Гримальда. Спустя несколько напряженных минут, четыре не упокоенных скелета превратились в недвижимые горки костей. Мы с Франком прошли в ту часть пещеры, где были заживо погребены эти бедняки, там остались следы давно разбитого лагеря. Волшебник подобрал кошель, который от старости сразу же порвался, и о камни ударились с десяток монет. Пока я их собирала, Франк успел осмотреть один из походных рюкзаков: в нем нашлась серебряная фляга с жидкостью, воняющей как кислевитская настойка, ключ в форме пятиконечной звезды и кожаный конверт. В конверте лежала карта Рейкланда, на которой были обведены холмы и предположительное место семафорной башни.
По просьбе Брунхильды, её останки и кости остальных мы закопали у круга камней. А сама призрачная женщина поведала историю: как оказалось, где-то около 120 лет назад в Унтербаум пришел человек по имени Дагмар фон Виттгенштейн и нанял группу людей для сопровождения его в Бесплодные Холмы, платил 10 крон на всех. Мужчина сказал, что хочет найти небесное тело, которое там приземлилось. Путешествие группы прошло без происшествий: они добрались до Дьяволовой Чаши и разбили лагерь в пещере. Дагмар нашел то, что искал: он вытащил какой-то камень из земли и поместил в стальной ящик (подозреваю, что он мог быть на самом деле свинцовым). Никого другого наниматель к своей находке не подпускал. Во время ночлега Дагмар, предположительно, прочитал заклинание, чтобы обрушить часть пещеры на своих сопровождающих, а затем хладнокровно заколол Брунхильду. С тех пор призрак девушки витал здесь, привязанный к проклятому месту. Но мы помогли её душе наконец воссоединиться с Морром.
Дальнейший план был ясен: заглянуть в семафорную башню, раз у нас есть недостающий ключик. Возможно, придется еще и заглянуть в замок фон Виттгенштейнов, Этелька при Брунхильде упоминала, что планирует туда наведаться. Перед отплытием обратно я допросила пленного крысолюда, но не получила ценной информации: тварь пищала, что его сородичи живут в тоннеле по ручью и он у них главный. Сородичей он, разумеется, больше никогда не увидел.
31 Брауцайта, Ангестаг - 33 Брауцайта, Веллентаг
Утром мы выплыли в направлении Унтербаума на двух лодках, одну тащили за собой. В Холмах будто настроение сменилось, они не хотели нас пропускать: сначала часть реки покрылась хрустальной пылью, мы переждали эту напасть на берегу. Затем, когда снова спустились на воду, заметили, что куски земли вместе с рекой сорвались с места и взлетели до небес. Франк с огромным усилием воли прочитал заклинание и благополучно спустил нас обратно. Потом спустя еще несколько часов плавания лодку, где сидели мы с Хансом, до хруста сжали подводные камни: они сближались так, чтобы потопить судно. Благо, с моей помощью последователь Гримальда вырулил из цепкой хватки, а лодки, идущие за нами, практически не пострадали. И все время пути за нами кто-то наблюдал.
На второй день после отправления обратно добрались до Унтербаума. И там столкнулись с новой напастью: пропали Астрид, дочка старосты, и наша София. Все мужики деревни уходили их искать, включая старосту и Фостера, но большинство из них вернулось в деревню. По рассказам, они сначала искали девчонок в лесу и поняли, что их увели в город. По дороге до Кемпербада столкнулись с негодяями, которые были на месте пропажи, и всех их перебили. Староста, Фостер и несколько крестьян отправились дальше до города, а остальные вымотались и отправились домой. С рассветом Гримальд провел погребальный обряд для Корробрета, почтить которого собрались все, хоть люди здесь и не чтили Сигмара также сильно, как в городах.
Все планы насчет башни были отложены: нельзя оставить Софию в беде. Одна проблема, я все еще была не в состоянии управлять баржей, поэтому мы нашли в деревне двух помощников. Рыбака и, прости, господи, мариенбуржца Джейка. Первый обошелся в 5 шиллингов, а второй — во все, зараза, 16, плюс люстрийский табак от Гримальда. Такой командой и отправились в Кемпербад.
1 Кальдецайта, Аубентаг
В Кемпербаде довольно быстро нашелся Фостер, ужасно расстроенный. Софию и Астер похитили культисты Фиолетовой Руки, о которых лекарю пришлось невольно узнать побольше, старосту и всех его сопровождающих перебили. Похитители передали мне письмо с отрезанными кусками волос девчонок и требование привезти в столицу 20 тысяч крон. А также сказали, что у них там будет какой-то праздник. Мы решили незамедлительно отправиться в Альтдорф, и по пути заглянуть в семафорную башню.
Переночевали мы с Франком у Иеронимуса. Я успела перекинуться парой слов с Хансом-Питером и рассказать о похищении Софии. Ханс выразил мнение, что она не очень-то нам и нужна, можно воспользоваться услугами любого другого речника.
2 Кальдецайта, Марктаг - 5 Кальдецайта, Кенистаг
Утром “Черная Роза” вновь вплыла вниз по Рейку. Погода заметно испортилась, пришлось почти весь путь мокнуть под дождем. Доплыв через пару дней до Баденборна, мы спросили у местных, видел ли кто-нибудь капитана охотников на ведьм из Кемпербада с помощниками. Слухи были разные: кто-то видел их около недели назад в Онлинге, другие сказали, что некоторые подозрительные вичхантеры пять дней назад отправились из Грюнбурга на юг. И где-то там же деревенька Ротфурт была атакована зверолюдами.
После Баденборна мы отправились к семафорной башне. Там нас уже встретили: на подходе по левому берегу двигалась группа людей в ту же сторону, что и мы. Три наемника с арбалетами, похожи на горожан (кто-то еще и мутант). Впереди у них были сопровождающие. Еще ближе к башне появилась другая группа людей — фиолетовые робы, знакомые лица. Френкель вел свою группу в сторону полуострова. Когда мы поравнялись с башней, увидели рядом с каменным основанием огра, который нетерпеливо стучал кулаком по стене, за его спиной красовался здоровенный топор и корзинка. Оттуда послышался какой-то визжащий голос, и здоровяк скрылся за стеной.
Мы подплыли к берегу и услышали, как на втором этаже открылась дверь, из-за неё появился Альпрехт Кассель с пистолетом и топором. Выглядел он весьма недружелюбно. Я и Гримальд завели с ним разговор, но капитан охотников на ведьм выдал еретические речи и оскорбил всех сигмаритов. Жрец не смог стерпеть такого богохульства: Сигмар ответил на праведную молитву, и башня утонула в пламени кометы, сорвавшейся с небес. Альпрехт полетел вниз, вскоре испустив дух. Из башни выбежали помощники Альпрехта и исчезли где-то в стороне огра. Франк добавил собственного огня, и башня разгорелась еще сильнее.
По другую сторону башни началась не видимая для нас суматоха. Перемешалось все: шум сражения, крики Этельки, треск горящих балок. К нам тем временем подходила группа Френкеля, один из его соратников пробормотал заклинание и превратился в зверолюда. Френкель приказал нам спуститься, но после моего отказа его арбалетчики открыли по нам огонь. Гримальд вновь произнес молитву Сигмару, и культистов постигла та же участь, что и Альпрехта: кара огнем с небес. Френкель и пара его помощников разбежались, а остальным Курт всадил по стреле.
Разобравшись с культистами Фиолетовой Руки мы спустились на берег и придвинулись к стене башни. Рядом с неё стояли три бочки с порохом, которые можно было использовать. Гримальд и Ханс взялись их катить, однако нашим планам помешало появление огра. От одного вида громадного и кровожадного существа руки тряслись. Я кое-как достала пистоль и выстрелила в сторону чудовища, на удивление, это произвело эффект, и огр отошел. Зато прибежал воинственный зверолюд и со всей скорости врезался в Франка. Мы с Хансом побежали на подмогу волшебнику, Курт поддерживал с помощью стрел. Пока мы сражались, над башней все время кружилась Этелька и читала заклинания. По нам прошлась колдовская молния, но в остальном колдунья не нанесла большого вреда.
Как только огр отправился от шока, он к нам вернулся, чтобы убивать. Я уворачивалась от его топора и даже смогла пару раз проколоть жирные бока. Курту не повезло: огрский кулак сломал ему голову, не оставляя надежды выжить. Франк прочитал заклинание и поджег чудовище, доставляя ему неприятности. Однако и мне пришлось погореть, потому как пылающие деревянные балки сорвались с башни и упали вниз. Мы с огром чуть ли не синхронно побежали в воду. Франк тем временем тащил раненого Ханса Бауэра к берегу, а Гримальд успел потушить подожженные искрами бочки.
Жрец предложил попробовать взорвать огра, однако без помощи Франка мы бы не справились. У волшебника возникли проблемы: его собственная одежда обернулась вокруг тела, не давая двинуться, и пламя от искр разгоралось и обжигало. Пока Гримальд помогал Франку, я все еще держала на себе огра, уворачиваясь от всех ударов. Когда мне это сделать не удалось, удар прилетел по больной руке. Эльфийская сталь сломалась, и я сразу же свалилась с ног. Огр переключил свое внимание на Франка, волшебник стойко держался.
От безысходности я выпила флягу Дагмара из Бесплодных холмов и внезапно ощутила прилив сил. К счастью, Франку удалось выжить и справиться с огром. Тем не менее, мы потеряли Курта и Ханс Бауэр получил сильную рану. Как будто бы проблем не хватало, “Черная Роза” отдалялась от берега. Выброшенный в нашу сторону Фостер рассказал, что на судно пришел Френкель, прочитал заклинание и захватил баржу, заставив работать нашего бедного рыбака. Этелька полетела через реку, однако плюхнулась в воду и была вынуждена добираться до берега вплавь.
Мы остались без всего. Баржи, как и имущества на ней, больше нет. Гримальд с Хансом собрали все тела и устроили погребальный костер. Я пополнила снаряжение шлемом и кольчужными поножами, снятыми с одного из наемников. Нам не оставалось ничего, кроме как осмотреть башню и ждать помощи.
С башней мы разобрались быстро: вставили ключи, спустились в открытую комнату. Фостер всю дорогу ворчал, но это не было чем-то необычным. В секретной комнате Дагмара фон Виттгенштейна была большая библиотека, разбитая на комнаты. В центре стоял стол, на которм мы нашли три полезные книги. В остальных шкафах было много научной литературы по астрономии, магии и прочим областям. Комната постепенно начала наполняться каким-то дымком, поэтому мы предпочли выбраться наружу, захватив только самое важное.
Как только выбрались, отправились пешком до Баденборна, по пути пытаясь найти баржу, которая нас подвезет. Такая нашлась: капитан Бернхардт Дампфер любезно приютил сигмаритов на своем судне. Мужчина пожаловался, что его сыновья заболели и сидят теперь в трюме. Фостер отправился посмотреть, что с ними не так, и, кажется, не пришел к однозначному ответу. Лекарь затем попытался стрясти денег с торговца, но я была категорически против этой идеи.
6 Кальдецайта, Ангестаг - 10 Кальдецайта, Марктаг
На барже Бернхардта мы добрались до Альтдорфа. По пути договорились с Фостером потренироваться на арбалете или пистоле, чтобы он мог нам помогать в случае чего. По прибытии в столицу первым делом было посещение бань, а затем я предложила всем отправиться в “Трактир Лодочников”. В доках успела узнать, что наша баржа прибыла вместе с экипажем речной стражи и была объявлена как найденная на реке. Мы, стало быть, по документам теперь мертвы.
В трактире мне было любезно оставлено письмо от Френкеля, где говорилось, что он взыскал часть долга в размере тысячи крон, а также сжег дом Кастель и убил её семью. После ночевки я посвятила весь Фестаг поиску следов баржи, Френкеля или Софии, но смогла лишь узнать, что “Черная Роза” отправилась в сторону Карробурга.
Когда мы вновь вернулись в трактир, меня ждал приятный сюрприз: из Убершрайка приехала Зигфрида. Её прислала леди Нахт после моего письма, однако насчет помощи мы не договорились. К большому неудовольствию девушки я попросила её лишь передать информацию о культистах Фиолетовой Руки, Фостер помог описать всех по внешности.
Утром я навестила Лотара Мецгера в Храме охотников на ведьм. Наставник рассказал, что члены ордена сейчас загружены непомерной бумажной волокитой и вынуждены писать отчет о любом действии. Мы поговорили о действующих культах в городе: Лотар рассказал, что появилось множество сообществ, неявно поклоняющихся Князю Удовольствий. Про Фиолетовую руку и Алую Корону никакой информации не удалось получить. Я вкратце рассказала о том, что продолжаю охоту за людьми из этих культов, и они, скорее всего, стремятся заполучить большой образец искажающего камня. Из деревни Виттгендорф и замка Виттгенштейн никаких тревожных новостей не было за последнее время, владельцы исправно платят налоги и иногда появляются в столице. Еще Лотар упомянул, что ордену разрешили пользоваться услугами гадалки Розанны — “узаконенной” ведьмы, она где-то раз в году появляется в главном соборе Альтдорфа.
Франк посетил небесный колледж и получил предсказание у астроманта Рафаэля Юлевны. Волшебник указал, что наша подруга где-то прямо на севере от столицы, что подтвердило опасения: Френкель везет её и Астрид в сторону Мидденхайма. Гримальд провел время в билиотеке при храме и узнал немного больше информации о семье Виттгенштейн: на данный момент главой является Ингрид фон Виттгенштейн, старуха лет восьмидесяти.
Гримальд получил сан от самого Архилектора Юга Каслейна. Церемонию омрачила книга убитого еретика Альпрехта Касселя — когда Гримальд передал её архилектору вместе с другими вещами храмовника, Каслейн сразу понял, что под праведной обложкой был скрыт нечестивый труд Liber Mutatis. Книга сразу же была сожжена на ступенях перед храмом. Затем к Гримальду присоединились последователи: какой-то спятивший флагеллянт и, как бы это странно не звучало, Уве Вассерхунд. Молодой человек даже обеспечил нам яхту до Виттгендорфа и выразил желание присоединиться к путешествию.
За неимением других дел, я отправилась отдохнуть в Храм Катии, и Франк почему-то увязался за мной. Возможно, он не знал, куда шел, потому как в храме предпочел сесть в сторонке с бумагами, несмотря на внимание со стороны местных дам. Я провела вечер с красивой девушкой, Рейкхильдой Остландер, которая поведала мне немного о делах в Убершрайке.
Когда мы с Франком вернулись в трактир, Фостер передал нам, что приходил посыльный от некоторой госпожи Балаканон, она прибудет в трактир, чтобы с нами пообщаться. Заказав ужин, мы дождались Гримальда, который вернулся в своей новой нарядной робе, сопровождаемый каким-то безумным стариком и Уве Вассерхундом. Молодой дворянин решил сопровождать святого отца в путешествии на юг и даже нашел нам судно. Мне не хотелось, чтобы Уве разодрали зверолюды или еще кто похуже, как это обычно происходит с последователями Гримальда, поэтому я вручила ему одну из целебных настоек.
Франк прочитал душевный тост за успехи нашей команды, несмотря на многочисленные потери. Мы вспомнили всех павших и выпили. Спустя какое-то время в таверне появилась по виду знатная дама в платье с жемчугом приглушенного коричневого цвета, однако на нем были странные украшения вроде рогатого черепа. Дама представилась как Узаппия Балаканон, магистр янтарного ордена. Я крайне удивилась: её коллеги обычно предпочитают скакать по лесам с голой задницей, а тут такая великолепная и цивилизованная женщина. Мы все, кроме Фостера и зелотов, отправились в приватную комнату.
Узаппия рассказала о человеке по имени Хальсон Кальтен, которого мы знаем как Френкель. Он работал в местной гильдии ножовщиков, помогал шаллийкам, обитал на юге в (или рядом с?) пивной в Зютванде, которой владеет Элеонора Пендерсон. В общем, благочестивый и ни разу не подозрительный человек. Говорят, недавно даже баржу спас от речной напасти, таков он молодец. Мы с Франком рассказали о настоящей натуре этого человека и не забыли упомянуть, что он еще и колдун. В знак благодарности за помощь я отдала магистру свиток с заклинанием её школы, чему она очень удивилась и в ответ подарила два бутылька с прозрачным зельем, которое, насколько я поняла, может помочь при серьезных ранениях. А еще мы можем с ней связаться, поспрашивав людей в трактирах за городом.
Когда мы завершили разговор, Узаппия направилась к двери и Франк вызвался её проводить. Внезапно в щели под дверью показалась чья-то рука, и в комнату влетела бомба. Она взорвалась прямо в центре нашей группы. Ближе всего к ней стоял Уве, и тело молодого человека разлетелось в разные стороны. Меня и Узаппию повалило с ног, Франк устоял, а Гримальд чудом укрылся за столом. Довольно быстро прибежали Фостер и зелоты. Последние убедились в сохранности Гримальда, а Фостер пошел помогать нам троим, Франку пришлось от него отбиваться, чтобы не повредить драгоценную одежду. Магистр тем временем прочитала заклинание, и тело Уве собралось воедино в большом целом куске янтаря. Волшебница сказала, что отвезет того в Нефритовый колледж, и, возможно, парню смогут помочь.
Чтобы не терять время, мы без промедления отправились га поиски злоумышленника. Фостеру удалось его заметить: это была вооруженная женщина с веснушками. Лекарь был категорически против того, чтобы мы за ней шли, но нельзя было упускать время. Поспрашивав людей, мы легко проследовали по её следам и вышли на свечную площадь. Там я пообщалась с владельцем дома, который сдает комнаты и узнала, где искомая дама живет. Мы с Франком поднялись на четвертый этаж, я постучалась в дверь и потребовала даму выйти. Как только дверь отворилась, в меня полетело четыре арбалетных болта, и я свалилась вниз.
Очнулась, когда Фостер тащил меня до поста стражи с ужасной болью в груди и правой руке. За время моей отключки дама успела приложить еще и Франка, однако Гримальд с зелотами смог повязать её и одного из наемников, а остальные разбежались. Молодой капитан стражи, Хольгер Удерн, поручил отправить две дюжины людей в этот район и схватить всех причастных. Фостер выпросил отдельную комнату и ассистента для того, чтобы мне помочь.